Где я?

Она поборола головокружение и выпрямилась. Никакой скалы у неё за спиной не оказалось, лишь один из камней круга, через который только что прошла. Его размер сыграл злую шутку с путешественницей. Глыбы возвышались над ней и тянулись к… потолку?

Хирка заслонила глаза от света и, прищурившись, взглянула на проломленный свод. Острые осколки уходили вверх к облакам. Она находилась в зале. Или на руинах того, что когда-то было залом. Помещения большего размера она никогда не видела. Проникший внутрь лёд свисал с арочных перекрытий на нескольких этажах. Через большие проломы в стенах дул ветер. Хирка стояла по колено в снегу одновременно на улице и в помещении.

Она заметила какое-то движение. В её сторону бежал мужчина. Его сапоги скрипели, продавливая смёрзшиеся сугробы. Кто-то звал его, перекрикивая гул сквозняка:

– Кесколайль!

Мужчина мчался вперёд, не оборачиваясь. Он становился всё ближе. Вскоре стали видны дикие бельма. Трупорождённый. Хирка выпустила из рук ларец и схватилась за бедро, где должен был находиться нож, но не обнаружила его. Её охватил страх.

Сапог! Он в сапоге!

Она не успеет достать оружие. Едва подумав об этом, Хирка поняла, что незнакомец её даже не видит, его глаза были прикованы к какой-то точке между камнями у неё за спиной, куда он и направлялся.

Запела тетива лука. Путешественница открыла рот, чтобы предупредить бегущего, но опоздала. Стрела вонзилась ему в спину. Раненый застыл, ноги его подкосились, и он рухнул на колени прямо перед Хиркой. Она потянулась, чтобы помочь, но ноги прочно увязли в сугробе.

Незнакомец посмотрел на отчаянно старающуюся выбраться из снежного плена девушку завораживающими белыми глазами. Из них исчезла вся дикость. Казалось, он понял, что наступает смерть, очень удивился, поднял руку и коснулся острыми когтями каплевидной отметины на лбу. Губы растянулись в улыбке и обнажили клыки. А потом он повалился вперёд и остался лежать лицом в снегу. Из спины торчала чёрная стрела. Короткое и крепкое древко пробило одежду и вошло в тело. Странно, что настолько маленький предмет способен завалить такого зверя.

Смерть. В мире, которого она никогда раньше не видела. В мире, которого, вполне возможно, не видел ни один имлинг и ни один человек. И первое, чему она становится свидетелем, – это смерть. Что этот слепой натворил?

А я? Не сделала ли я что-нибудь не так?

Может, она тоже является мишенью? Хирка выбралась из снега и огляделась. Камни выглядели мёртвыми. Разворачиваться и идти через них назад было слишком поздно.

В её сторону шагали четверо. Трое остановились на приличном расстоянии, последний же двигался прямо к ней. Женщина. Это она кричала?

Незнакомка шла твёрдо и уверенно, как будто знала, что никто никогда не осмелился бы прикоснуться к ней. За её плечами развевался такой невесомый плащ, что, казалось, надет для красоты, а не для тепла. Талия была перехвачена кожаными ремнями, голенища сапог доходили до колен, а вот бёдра и руки остались обнажёнными.

Хирка вздрогнула и плотнее укуталась в свой плащ. А чего она ожидала? Что местные обитатели одеваются, как живущий среди людей Грааль? Или ходят голыми, как те слепые, которые таились в Имланде? Она не знала. Не знала, чего ожидала.

Путешественница подняла стоявший на снегу ларец.

Женщина остановилась, широко расставив ноги. Её губы были чёрными, как и волосы – копна длинных косичек, оттеняющих бледность лица.

Хирка инстинктивно отступила на шаг назад и посмотрела в глаза трупорождённой: молочно-белые бельма безо всяких вкраплений. Сложно что-нибудь прочитать в подобном взгляде, как и у всех слепых, которых доводилось встречать.

Умпири. Это Умпири, и ты одна из них.

Женщина склонила голову набок и подалась к Хирке, как будто собралась вонзить зубы ей в шею, громко дыша носом, как будто обнюхивала её. Действие, типичное для животных. Девушка затаила дыхание, не решаясь пошевелиться, и взглянула на мертвеца на снегу. Похоже, опасность закончить свои дни таким же образом возросла. Могло показаться, что она оставалась в живых лишь из милости дикого зверя. В Наиэле тоже было много животного, но он вел себя совсем не так. Возможно, они с Граалем изменились под влиянием имлингов и людей.

Она друг! Грааль обещал, что я встречусь с другом.

Женщина выпрямилась. Казалось, на её лице промелькнуло выражение боли. Но нет, такие эмоции слишком чужды подобному существу.

– Значит, это правда… – произнесла трупорождённая на ломаном имландском. Её фраза прозвучала не как вопрос.

Хирка вспомнила, что слепые могут чуять своих, и предположила, что женщина имеет в виду её происхождение, но ничего не ответила. Ощущение того, что она здесь является нежеланным гостем, было слишком явным.

– Я Скерри из дома Модрасме.

– Меня зовут Хирка, – отозвалась девушка.

– Это твое имя? Так ты представляешься? – Недовольство новой знакомой трудно было не заметить.

Рыжеволосая полукровка молча кивнула.

– Уже нет. Теперь ты Хирка, дочь Грааля, сына Рауна из дома Модрасме. И тебе многому предстоит научиться. – Скерри указала на ларец: – А это?…

Хирка снова кивнула и наконец заметила намёк на улыбку на лице Скерри. Накрашенные чёрным губы дрогнули. Сердце Наиэля в ларце. Значит, вот что нужно, чтобы порадовать её? Эта мысль заставила девушку содрогнуться.

Скерри взглянула на трёх спутников.

– Кесколайль!

Несколько мгновений назад Хирка уже слышала это слово и узнала его. Один из стоявших в стороне людей приблизился, вероятно, откликаясь на своё имя. Значит, это он стрелял. Почему?

Кесколайль оказался крупным мужчиной. На нём было значительно больше одежды, чем на Скерри: чёрная кожаная куртка, наброшенная на плечи лохматая овечья шкура. В руках он держал лук. Волосы выглядели серыми, как сталь, хотя на вид ему нельзя было дать больше сорока лет. Вот только… перед ней Умпири. Насколько Хирка знала, возраст стрелка мог равняться и тысяче.

На его лбу имелась такая же отметина, как у убитого. Серая капля. Однако вскоре стало ясно, что это не рисунок. Узор был вдавленным и походил на матовый драгоценный камень. Мужчина сел на корточки и вытащил стрелу из спины трупа. Раздался треск. С острия на снег закапала кровь. Хирка смотрела на незнакомца, но тот не обращал на неё никакого внимания и не удостоил взглядом ни её, ни Скерри.

Вытерев наконечник стрелы горстью снега, мужчина засунул её в колчан на поясе. Потом схватил мертвеца за шею и поволок за собой к дыре в стене.

Хирке никак не удавалось избавиться от чувства беспомощности. Во что она оказалась втянута? Она посмотрела на лицо Скерри с бледной, как небо, кожей, на фоне которой чёрные детали казались резкими и угрожающими. Волосы. Губы. Кожа. Новая знакомая вся была чёрно-белой, без полутонов. Хирка никогда раньше не видела трупорождённых женщин, и та выглядела самой пугающей из всех встреченных слепых. Оставалось лишь цепляться за веру в то, что дочь-полукровка нужна Граалю и он не отправил бы её на верную смерть.