– Он не за тобой охотился, – сказала Скерри, всматриваясь в жуткий след, оставленный телом убитого.

– А за чем тогда?

– За Потоком, – ответила она так, будто ответ был очевидным. Потом резко повернулась, хлестнув по спине чёрными косичками с бусинами на концах, и направилась к двум ожидавшим её спутникам.

Хирка оглянулась, но Имланда больше не было. Она заметила только тёмную пещеру под Маннфаллой, из потолка которой торчали камни. И Дамайянти. Беспощадная танцовщица отправила её прямиком сюда ещё до того, как путешественница успела бросить хотя бы один взгляд на поверхность земли. Она не увидела города. Не сходила к Линдри. Она должна была сдержать обещание, и теперь её дом находится здесь.

Но где – здесь?

Хирка пошла за Скерри не потому, что ей этого хотелось, а потому, что чувствовала: так будет правильно.

– Где мы?

– Это Нифель, разрушенный город. Не следует здесь оставаться.

Хирка подавила желание спросить, что именно стало причиной его уничтожения.

– А… мир? Как вы его называете?

– Дрейсиль. Первая страна.

– А… – Путешественница между мирами поудобнее пристроила мешок на спине. Снег летел в зал и собирался в сугробы. В дальнем конце помещения стены рассыпались. Обрушенные колонны торчали, как костяшки пальцев. Двое мужчин ждали Скерри. Та сделала жест рукой, и все вышли наружу до того, как Хирка успела поздороваться. Единственное, что она успела заметить, – один из Умпири оказался так же легко одет, как и Скерри. Погода была ему безразлична.

– Куда мы идём?

– В Гиннунгад, – ответила провожатая, не оборачиваясь.

– Это далеко? – Хирка почувствовала, что холод пробирает её до костей, и огляделась в надежде увидеть лошадей и повозку, но вокруг не было ничего, кроме снега. – Разве у вас нет ездовых животных?

– Для чего?

Хирка вновь чуть не застряла в снегу.

– Для того, чтобы передвигаться верхом или в экипаже. – Может, дело в языке? Скерри не слишком уверенно и, казалось, как-то неохотно изъяснялась по-имландски. Но та остановилась, повернулась к спутнице и обнажила клыки.

– А что, похоже, меня надо возить?

Хирка помотала головой.

– Я хотела сказать…

– Четыре дня. Гиннунгад в четырёх днях пути. – Скерри оглядела замёрзшую девушку с ног до головы. Даже в слепых глазах можно было различить разочарование. – Ну, или, скажем, в шести днях, – язвительно поправилась она и зашагала вперёд.

Ример вскарабкался по крыше на конёк, остановился и прислушался. Вдоль берегов реки потрескивал лёд. Из какого-то окна через пару домов выплеснули воду из ведра. Подождал ещё немного. Нужно было соблюдать осторожность. Из-за визита бывшего ворононосца жизнь Линдри могла оказаться под угрозой.

Чайный дом обладал атмосферой места, где царит свобода. Безопасного приюта на нейтральной территории. Двери заведения всегда оставались открытыми, а Римеру больше некуда было идти. Если он отправится куда-то ещё, по Маннфалле сразу поползут слухи, а этого не должно произойти до тех пор, пока он не придумает план дальнейших действий.

Поднялся ветер. Продрогший юноша сжал кулаки и попытался вернуть к жизни замёрзшие пальцы. Он всего сутки пробыл на этом морозе, а поддерживать в себе тепло уже не получается даже с помощью Потока.

Ример ухватился за край ската, перевалился через него и спрыгнул на землю. Площадка позади чайного дома выступала прямо в реку, как пристань. У стены здания стояли кресло-качалка и замёрзший фонарь. Вьющиеся лозы взобрались вверх по балкам и уснули на зиму.

Бывшему Колкагге казалось, что он различает, как через узкие щели между наличниками пробивается свет. Непрошеный гость постучал. Долгое время внутри царила тишина, а потом дверь открылась. Из проёма на него уставился прищуренный глаз.

– Это я, – прошептал Ример.

Линдри вздрогнул, как будто обжёгся. Деревянная створка с протяжным скрипом распахнулась. Хозяин дома уронил свечу, которую держал в руках. Она покатилась по земле и потухла. Юноша остановил её ногой. Торговец чаем закашлялся, сделал знак Всевидящего и попятился.

Ример схватил старика за руку.

– Нет! Нет, я не умер! Слышишь? Я жив.

Ужас во взгляде Линдри угас. Он впустил гостя, высунул голову наружу, огляделся по сторонам и только потом закрыл дверь. Казалось, он то ли ожидал, что с Римером придёт кто-нибудь ещё, то ли никак не мог взять в толк, как тот сюда добрался.

Узкая задняя комната была заставлена ящиками и холщовыми мешками. В воздухе висела пыль от сухого сена. В голове у Римера внезапно всплыло воспоминание, как они стояли здесь со Свартэльдом в ту ночь, когда Колкагги отплыли в Рейкавик, и спорили о вещах, которые сейчас казались совершенно обыденными. Что мастер тогда сказал?

Ты не сможешь править миром из Шлокны, мальчик.

Линдри подталкивал гостя вперёд, в помещение чайного дома. Во мраке серели столы и скамьи. Ночь украла блеск у деревянных поверхностей.

– Садись, садись, – проборматал старик, ласково, но твёрдо подталкивая юношу к скамейке у очага. Огонь уже потух, но тепло ещё не выветрилось. Этого Римеру хватило, чтобы понять, как он замёрз.

Линдри поворошил обгоревшие угли кочергой.

– Оставь их. Не надо огня. Никто не должен знать, что я здесь.

Хозяин дома принялся возиться у поленницы, вытаскивая из неё дрова, а потом начал раздувать пламя, пропустив слова Римера мимо ушей. Тот хотел объяснить, хотел предупредить, что скрывать его опасно, но отлично понимал, что Линдри не пожелает его слушать. Морщинистый торговец чаем принимал у себя Хирку, совершенно не заботясь об угрозе собственной жизни. Даже после того, как узнал, что она человек. Пустые столы – вот цена, которую ему пришлось заплатить.

Он привечал Римера, когда тот ещё был ворононосцем. Когда Дамайянти дала ему клюв. И сейчас, когда он превратился в покрытого бесчестьем сына Совета. Предположительно мёртвого.

Огонь разгорелся и начал потрескивать, отбрасывая тёплый свет на Линдри, который на корточках сидел у очага. Теперь Ример увидел, что на старике надета ночная пижама и вязаная кофта с распустившимися рукавами.

Он с кряхтением поднялся и сел напротив гостя. Положил огрубевшую руку на его ладонь. Через слой одиночества Римера обожгло теплом, и он встретился взглядом с маленькими и круглыми от возраста глазами.

Юноша сглотнул.

– Значит, ты им не веришь? Не веришь тому, что говорят обо мне?

– Расскажи мне, что случилось, и я отвечу, во что я верю, – завораживающе спокойно отозвался Линдри.