Никогда не стать. Что бы ты ни сделала. Как бы ни старалась.

Пока Мэйр возилась с ранним завтраком для Неметона и брела обратно к дому, изредка теряя туфли, утро наступило во всей его сомнительной красе. Как и полагалось истинной темной, она терпеть не могла утро. Впрочем, как и праздную дремоту до обеда. К десяти-одиннадцати часам шило в заднице побеждало совиную натуру, подкидывало с постели неправильную черную магиню, закутывало в нарядную магистерскую мантию цвета неспелого лимона и несло навстречу приключениям.

Ну да какие там приключения у целителя? Амбулаторный прием она вела два дня в неделю, раз в месяц выходила на дежурство в дополнительную смену; еще два дня выделялись для частных посещений. В эти два дня Мэйр обычно навещала нестабильных детишек в Академии – которые, несомненно, нуждались в ее помощи, – и гоняла чаи в апартаментах у беременных магинь, большинству из которых ничуть не требовалось наблюдение узкого специалиста.

Настолько узкого, что по сей день никто не знает, как классифицировать сие безобразие – то ли целитель, то ли псионик, то ли мозгоправ, то ли все вместе. Мэйр успешно исцеляла телесные недуги, но почет и уважение в свои юные годы приобрела за чудеса иного толка. Те, что касались свернутых набекрень мозгов. В частности, именно благодаря ей появились новые методы борьбы с тяжелыми болезнями разума, а нестабильность магической силы теперь и вовсе классифицировалась как нервное расстройство – которое Мэйр успешно лечила, попутно обучая своим приемам других одаренных целителей.

Что касается беременных… Несомненно, у магинь при беременности нередко возникают проблемы с волшбой. Только вот из тех дам, что к ней обращались, в ее наблюдении нуждались… ну, разве что каждая третья. Сейчас Мэйр вела три беременности, и сложная ситуация была лишь у молодой супруги коммандера Ларссона. Двум другим вполне хватило бы простого целителя-акушера. Видят боги, сама она на это гордое звание не претендует. Однако Мэйр в принципе нелегко давались отказы… а уж как отказать дамам вроде леди Эйнтхартен и императрицы Корнелии? Да и зачем? Золота их высокопоставленные мужья отваливают прилично, а Мэйр всегда была чуточку слишком практична, нежели требовалось для легкой и беззаботной жизни.

Сегодня Мэйр не отказалась бы урвать немного той легкой-беззаботной – выходной как-никак. Вернувшись домой и явственно ощущая избыток энергии, она добрых полтора часа кромсала свеженький тренировочный столб, что стоял на заднем дворе, между яблоней и грушевым деревом. Столбы приходилось менять не реже раза в месяц. Пусть в боевой магии аномальный целитель Макинтайр абсолютная бездарность, от фейри ей досталась весьма специфическая особенность… от которой она бы с радостью отказалась. Живая сталь, те’астариарэ, давала недюжинную физическую силу, однако взамен требовала крови и смертей. А убивать Мэйр не любила, неправильная темная, да-да. Благо, энергия Неметона оказалась неплохой заменой кровопусканию.

«Деревце мое прожорливое, мы с тобой прямо созданы друг для друга, – криво усмехнулась Мэйр в который раз. – Хоть выкорчевывай тебя и тащи в храм, жениться».

Вяло отмахнувшись от парочки назойливых пикси, она поплелась на кухню, чтобы разогреть остатки вчерашнего ужина. В кои-то веки было для кого готовить – к ней должна была заглянуть Дейдра, а с ней, конечно же, Алан. Это всегда немного странно – когда твоя сестра и твой лучший друг становятся сладкой парочкой. Следом, естественно, приволокся Френсис; они с Мэйр давно уже не парочка, однако пожрать у нее дома тот по-прежнему любил.

«Давай-давай, сообрази что-нибудь! – вечно приговаривала эта наглая некромантская рожа, плюхнувшись во главе стола. – Заодно и сама спасешься от голодной смерти. А то знаю я тебя: вечно одни сладости трескаешь!»

– А вот и нет, – пробурчала Мэйр себе под нос, любовно расставляя на столе вазочки с шоколадными конфетами, миндальным печеньем и мятной пастилой. Не забыла она и выставить на подоконник блюдце с мелко нарезанными сластями, на которое, как голуби на пригоршню пшена, тут же слетелись радостно галдящие пикси. – Что бы он вообще понимал, да?

Со стороны окна вразнобой загомонили два писклявых голоска, но то не было ответом на ее вопрос. Просто парочка пикси сражалась за половину печенюшки не на жизнь, а на смерть, хотя этого добра на блюдце еще вдосталь. Крохотные, ростом не больше ладони, остролицые зеленые человечки порхали в воздухе и лупили друг друга куда придется, при этом не замолкая ни на секунду. Мэйр их тарабарщины не разбирала – гости из-под верескового холма общались на неведомом ей языке, – однако готова была побиться об заклад, что эти мелкие вредители знают толк в матерщине. Ей пикси никогда не вредили, даже наоборот – приглядывали за домом, когда приходилось оставаться в столице на несколько дней, охраняли сад от всякой гнуси… В общем, Мэйр отлично ладила с нечистью. Как и положено подменышу.

«Подарок, блин, из-под холма, – она вздохнула и небрежным жестом подозвала чайничек с мятным чаем, – бедовая твоя лопоухая башка, всем богам и богиням молись, чтобы твой законный выходной не полетел в Бездну!»

Мэйр честно помолилась всем и сразу.

Не сработало.

«Жду тебя после полудня», – гласило полученное ментальное сообщение.

«Чтоб тебя Бездна пожрала, бессовестный ты человечишка», – так и хотелось отправить в ответ.

Увы, Макинтайр – это вам не Блэр; ей, в отличие от одиозной землячки-некромантки, не хватало наглости, чтобы крыть самого канцлера Эрмегарской Империи. Не то воспитание.

– Ну и чего ему опять от меня надо? – меланхолично осведомилась она, катая по столу амулет ментальной связи – большой лиловый кристалл неправильной формы, оправленный в серебро. – Великие господа Холмов и Вереска, я вам не мешаю? А ну, хватит голосить!

Пикси не удостоили ее вниманием – вот еще, ради какого-то дерзкого подменыша прерывать Эпохальную Битву за Миндальное Печенье. Выдав очередной страдальческий вздох, Мэйр застегнула на шее тонкую цепочку амулета и принялась за завтрак. Терпеть Арлена Дориха в свой выходной – то еще испытание, так что не стоит делать это на голодный желудок.

И что-то – здравый смысл, конечно же, – подсказывало: лорд-канцлер будет сегодня не единственным испытанием.

* * *

Прийти в себя было невыносимо трудно. Выползти из непроглядной тьмы, душной, тяжелой, в которой катастрофически не хватало воздуха; да просто открыть глаза. Ясно чувствовалась только боль в правой ноге, будто из нее вырвали кусок мяса, а под спиной – что-то очень похожее на кровать, с матрасом и даже простынями. В старом лесном домике вместо постели были шкуры, оставшиеся от прежнего хозяина и перенесенные поближе к очагу. Кровать давным-давно была пущена на более