Голос пробился сквозь помехи:

– Говорите, машина «три».

– Вы не поверите. Парень, которого мы только что подобрали на Главной улице. С травмой головы.

– Что с ним?

– Он сбежал.

Чарли и Алфи обменялись тревожными взглядами.

– Он что?.. Тот самый, про которого вы доложили, что он без сознания с подозрением на сотрясение мозга?

– И я настаиваю на этом. Он был без сознания, когда мы его нашли. Потом мы остановились на красный свет. Парень порвал ремни, выдернул капельницу и выбрался через задние двери наружу, попутно наградив моего напарника приличным фонарем под глазом. И скрылся в лесу.

– Но как такое вообще воз… – начал было скептический голос на другом конце.

– Подожди, я еще не приступила к самому странному, – прервала сотрудник «скорой»: – Все время, пока он с нами боролся, его глаза были закрыты. Я вообще не уверена, что он был в сознании.

– Что вы имеете в виду?

Чарли видел, как женщина помедлила, словно ей трудно было подобрать нужные слова. Затем она нажала кнопку и вновь поднесла рацию ко рту:

– Может, я сошла с ума, но мне кажется, это был лунатик. Похоже, все это время он спал.

Портал был закрыт – это точно. Пока Алфи задержался, чтобы побеседовать с сотрудниками «скорой», Чарли сгонял к фиолетовому дому. Добравшись туда, он бросил велосипед на подъездной дорожке и взбежал по лестнице в комнату в башне, перепрыгивая через две ступеньки. Проверил портал. Потом проверил еще раз. И еще раз – пока не удостоверился окончательно, что дверь в Нижний мир закрыта.

Но Чарли не удалось избавиться от назойливого ощущения, будто случилось что-то страшное. Уинстон Линдсей, может, и не был зомби, но и на человека он тоже мало походил.

В Нижнем мире обитали миллионы созданий, и среди них не находилось двух одинаковых. Они были так же неповторимы, как человеческие страхи. Одни – склизкие, другие – летающие, третьи – и то и другое вместе. Несмотря на то что портал, похоже, был запечатан, Чарли требовалось убедиться, что Уинстон Линдсей – не существо из Нижнего мира.

Мальчик направился по лестнице назад к парадной двери особняка. Ему необходимо было немедленно посоветоваться с мачехой. Не только потому, что Шарлотта Дешан была медиком, но и потому, что она единственная из взрослых жителей города могла узнать потустороннее существо при встрече с ним.

Приблизившись к «Ореховому гербарию», Чарли попытался по внешним признакам определить, там ли мачеха. Но внутри стояло столько растений, соревнующихся за солнечный свет, что сквозь витрину невозможно было разглядеть, что творится внутри. Пиретрум цвел, репейник покрывали большие лиловые колючки. Мальчик заметил, что посконник выглядит суховатым. А белладонне требовалось немного того удобрения, которое Чарли собирал на полях на окраине города, где пасли коров. Летняя подработка Чарли заключалась в том, чтобы присматривать за растениями в магазине мачехи. Работенка утомительная и пахучая – а порой и попросту опасная, – но она ему с самого начала понравилась. Мальчик перешагнул порог «Орехового гербария» под звон колокольчика.

– Чарли, это ты? – раздался голос Шарлотты из лаборатории в задней части магазина.

– Да! – крикнул он.

– Чудесно. Можешь принести мне мазь из горькой полыни, что я сделала сегодня утром?

– Конечно, – Чарли снял мазь с полки и понес ее Шарлотте. Мальчик почти переступил порог лаборатории, но в ужасе отпрыгнул назад.

– Мама родная! – взвизгнул он. – Что это за чертовщина?!

На своем веку Чарли повидал много страшного, но все это было детским лепетом по сравнению с существом, которое лежало на столе перед Шарлоттой. Его кожа была ярко-красной и пятнистой, и оно лихорадочно чесалось обеими руками. И еще казалось, оно почему-то потешается над ним.

– Это? – раздраженно уточнила женщина, одетая в белое с головы до пят.

Чарли не заметил ее, чопорно сидящую в кресле в углу маленькой комнаты.

– Это мой малыш. – Дама обратила на Шарлотту испепеляющий взгляд. – Вы не собираетесь сделать выговор своему ассистенту? Никогда не встречалась с подобной грубостью!

Чарли увидел, что мачеха прикусила губу, как всегда делала, стараясь удержать язык за зубами.

– Приношу свои извинения, миссис Тобиас, но вы должны признать, что ваш мальчик сейчас не слишком похож на человеческое существо. Это самый тяжелый случай отравления ядовитым плющом, с которым я когда-либо сталкивалась. И Оливер попадает ко мне уже третий раз за лето. Где, скажите на милость, он его находит?

– Не имею ни малейшего представления, – ответила миссис Тобиас, слегка сдавая позиции.

– Секундочку, это что – Оливер Тобиас! – спросил Чарли, приближаясь, чтобы лучше рассмотреть существо.

– Привет, Чарли! – хихикнул мальчик.

Даже покрытый сыпью и раздетый до нижнего белья, Оливер мог найти повод для веселья:

– Мне было интересно, узнаешь ли ты меня.

– Вы знакомы с моим сыном? – фыркнула миссис Тобиас.

– Ходим в одну школу, – ответил Чарли.

У него были хорошие отношения почти со всеми, кто посещал начальную школу Сайпресс-Крик: не так давно он помог им избавиться от ночных кошмаров.

Но этого мальчика он знал не потому. Вся школа знала Оливера как сверходаренного ребенка. У него не было музыкальных или спортивных талантов. Но его можно было закрыть в пустой комнате с одной лишь скрепкой и лимонным желе, и он бы нашел способ влипнуть в крупные неприятности.

За мамой Оливера также закрепилась печальная слава. Дети говорили, что она была гениальным разработчиком необычных и жестоких наказаний для своего исключительно непослушного сына. Легенда гласила, что однажды она заставила его стоять в городе с большим плакатом: «Я ем чужие цветные мелки». (Но Оливер быстро обернул ситуацию в свою пользу, написав с другой стороны: «И поэтому какаю радугой».)

В другой раз миссис Тобиас якобы заставила сына вымыть все авто на школьной стоянке, после того как его поймали за выведением надписи: «У меня газы» куском мыла на машине классного руководителя.

Чарли всегда полагал, что истории об Оливере и его маме были преувеличением. Но как-то в первый день школьных каникул ему довелось проехать мимо их дома. Четыре женщины в белом играли в крокет во дворе. Он увидел, как мяч одной из них залетел под изгородь, разделяющую участки.