«Если глубокой ночью посмотреть в зеркало через плечо, то можно увидеть собственную смерть, – выглянув из спальни, молниеносно вспомнила Мила. – Но, с другой стороны, я же не голая, а следовательно, причин для паники нет».

Но все равно проходить мимо притаившегося во мраке зеркала было страшно, особенно после прочтения «зазеркальных интернет-страшилок». Впрочем, к страху примешивалось любопытство. Как и всякому, кто увлекался потусторонними историями, Миле хотелось испытать на себе гибельный рецепт и совершить то, чего ни в коем случае делать не следовало. Нарушить табу, с трепетом ожидать грозных последствий, а потом, разочарованно махнув рукой, сказать, что все эти выдумки не имеют отношения к настоящей жизни…

Чуть помедлив на пороге, Мила шагнула вперед и замерла перед темным зеркалом. Она не решалась поднять глаза. Предостережение о том, что в подобной ситуации можно запросто лишиться рассудка, только подхлестывало азарт.

«А что, если, подняв глаза, я не увижу в зеркале своего отражения? Вдруг оно спит? Наверное, потому и не рекомендуют подходить к зеркалам в потемках».

Опасения оказались напрасными – зазеркальная Мила стояла перед своей хозяйкой, точь-в-точь копируя движения.

– Тебя зовут Алим?

Отражение шевельнуло губами, повторяя Милин вопрос, но, естественно, не стало вступать с ней в диалог. И все же странное чувство не исчезло. Возможно, та, что скрывалась в Зазеркалье, просто выбирает для разговора подходящий момент. Девочка поежилась. Казалось, у нее под кожей скакали крошечные электрические искорки – так велико было напряжение и ожидание таинственной, непостижимой развязки. Мила, как лунатик, протянула руку к кристально прозрачному стеклу, стоявшая за ним девочка повторила ее жест…

Их руки со слегка растопыренными пальцами медленно приближались к разделявшей миры границе. Сердце кувыркнулось в груди и словно исчезло, оставив ощущение нехорошей, дурной пустоты. Пальцы готовы были соприкоснуться, до поверхности стекла оставались считаные миллиметры, и хотя движения были замедленны, мысли мелькали с лихорадочной быстротой.

«Если ладони соприкоснутся, мы поменяемся местами? Я окажусь в Зазеркалье? Но зачем я делаю это? Ведь оттуда нет выхода. Зачем?! Зачем я хочу дотронуться до своего отражения?»

От напряжения пальцы чуть дрожали… Еще шаг, и Мила почувствовала прохладную твердь стекла. Чуда не произошло. У девчонки из Зазеркалья не было ни единого шанса выбраться в реальный мир. Мила разочарованно вздохнула. Отражение, а точнее, она сама выглядела неважно – белое, как бумага, лицо, с черными дырками вместо глаз. Неужели такое зловещее впечатление могла производить жизнерадостная, похожая на фарфоровую куклу Людмила Китайгородцева?! Видимо, нелепые тревоги здорово повлияли на ее внешность. Девочке не хотелось замечать неприятные перемены. Она резко развернулась, намереваясь спокойно проследовать в ванную комнату. Образ за стеклом повторил ее жест, однако в какой-то момент движения зазеркальной девчонки оказались чуть более стремительными…

У роз были бархатистые лепестки цвета запекшейся крови и длинные, усыпанные шипами стебли.

Розы росли повсюду. Вдоль вымощенных мраморными плитами дорожек. У сапфирового бассейна. Возле белоснежной виллы с огромными витражами. Целое море роз простиралось до самого горизонта.

Краски этого странного мира были невероятно сочными и яркими. Они создавали атмосферу фантастического праздника, но при этом внушали безотчетную тревогу.

Две синеглазые малышки в нарядных сарафанчиках играли у самой воды. Внимание близняшек было приковано к розовому плюшевому зайцу, которого держала в руках одна из них.

– Тань, дай мне Зарьку!

– Нет, он мой! Он только меня любит!

– Хочу Зарьку!

– Нет-нет-нет!

Одна из девочек толкнула сестренку, и обе повалились на изумрудный, неестественно яркий газон. Плюшевый заяц отлетел в сторону. Его бессмысленные глаза-бусинки уставились в бирюзовое небо. Девочки с одинаковыми лицами продолжали возиться в траве. Близняшек можно было различить только по костюмчикам – сарафанчик одной пестрел красно-синей клеткой, а у второй – отливал зеленью и охрой. Малышки толкали друг друга пухлыми кулачками, пытаясь дотянуться к лежавшей на траве игрушке. Наконец та, что была одета в красно-синий сарафан, схватила зайца:

– Теперь он мой, Танечка, мой!

– Отдай!

Таня поймала плюшевые заячьи уши и решительно потянула их на себя. Прозрачная вода огромного бассейна плескалась у самых ног обеих сестер… Еще один шаг, одно усилие – и девочка в красно-синем наряде не удержалась и упала в водоем. Она даже не успела вскрикнуть и теперь, онемев от испуга, отчаянно барахталась в воде. Поднимались целые каскады сверкающих на солнце брызг…

Впрочем, положение упавшей девочки было не таким уж и скверным – сестренке стоило только протянуть руку и помочь ей выбраться из бассейна. Но Таня неподвижно стояла у кромки воды, все крепче прижимая к груди плюшевого зайца.

– Помогите…

Небо стремительно почернело, лишая ландшафт красок. Ветер подхватил черные, обуглившиеся лепестки роз. Заяц оскалился в жуткой ухмылке, демонстрируя острые, как иглы, клыки. Его глаза полыхнули дьявольским огнем…

Черный омут затягивал свою жертву, и вскоре на поверхности преобразившегося бассейна виднелась только тоненькая детская ручонка.

– Таня, помоги мне! – Девочка на миг вынырнула из черной, как смола, воды, чтобы затем скрыться в ней навсегда.

Плюшевый заяц расхохотался. Таня в ужасе отшвырнула его в сторону и побежала прочь от этого страшного места. Но взвившийся в небо черный смерч неутомимо преследовал ее, предрекая скорую и страшную гибель. Ветер валил с ног. Молнии ударяли со всех сторон, раскаленными клинками вонзаясь в землю. Вскоре мрак стал непроницаемым…

А спустя десять лет Татьяна увидела бледное лицо мертвеца, смотревшее на нее из зеркала. Ее лицо…

– Почему ты убила меня, сестра? – сверкнуло иссиня-белыми зубами отражение. – Почему забыла обо мне?

– Сгинь! У меня нет и не было сестры! – изо всех сил крикнула Таня, но так и не услышала собственного голоса.

– Час расплаты настал. Ты ответишь за все, сестра. Я поселюсь в твоем теле, а ты сгинешь в омуте Зазеркалья.

– Уходи, Катерина!

– Я навсегда останусь с тобой!

Гладь зеркала дрогнула, вспучилась, и оттуда высунулись белые, нестерпимо тонкие руки. Они становились все длиннее и тоньше, стремясь дотянуться до горла Татьяны. Девочка хотела бежать, но ее ноги приросли к полу, а язык прилип к небу. Ледяные пальцы мертвой хваткой сомкнулись на шее, злобный смех зазвенел, как тысячи осколков разбитого стекла…

– Пусти!!!

Татьяну разбудил звук собственного голоса. Он вышвырнул ее из сна. Возвратил в реальный мир. Теперь можно немного успокоиться, прийти в себя. Она дышала так глубоко и часто, словно бегом поднялась на двадцатый этаж. Тело покрывал холодный липкий пот. Впрочем, страх исчез довольно быстро. А на его место пришла злость – бесцеремонные действия таинственного духа-самозванца до глубины души возмущали Таню Андрееву. В чем же причина мучительного сна, преследовавшего ее с той роковой ночи тринадцатого мая? Виновато ли во всем разыгравшееся воображение или своими необдуманными действиями она навлекла на себя гнев какого-то призрака? А может быть, мама все же скрыла тайну ее рождения и смерть сестры-близнеца?