Элиан кивнула, опуская плетеную корзинку рядом с раковиной и забирая кофейник, чтобы налить матери чашку кофе.

– Папа пошел его будить.

– А вот и он! – объявил о своем прибытии Ив, широко улыбнувшись Элиан и обняв мать. – Как только позавтракает, тут же возьмется за работу.

Шестнадцатилетний Ив закончил школу этим летом и вовсю наслаждался относительной свободой, которую давала работа с отцом на мельнице взамен строгостей уроков и экзаменов. Он был выше матери и обеих сестер, хотя те были старше него, а копна темных кудрей и беззаботная манера разговора сделали его любимцем сверстников. В последнее время казалось, что все больше девушек горят желанием помочь родителям отнести на мельницу снопы пшеницы и забрать мешки готовой муки, пытаясь сделать вид, что не поглядывают украдкой на то, как Ив забрасывает тяжелые мешки в кузов отцовского грузовика для отправки пекарям.

Сейчас грузовик Мартенов пополз вверх по пыльной крутой дороге, ведущей к Шато Бельвю. Гюстав старательно объезжал худшие выбоины и ямы, чтобы как можно меньше тревожить пчел. Прочно закрепленные и накрытые ветками бузины для защиты от солнца, ульи прибыли в свой новый дом в саду за шато. Там под руководством Элиан их поставили у западной стены, чтобы они смотрели на восток и каждое утро холодными зимними месяцами нагревались первыми лучами восходящего солнца. Сверху их защищала большая груша, сейчас ее ветви сгибались под тяжестью почти созревших плодов.

– Лучше вернись в машину и закрой окна, – сказала Элиан Иву. – Пчелы будут сбиты с толку на новом месте, и ты знаешь, как им нравится тебя жалить!

– Не понимаю, – проворчал он. – Ты часто даже не надеваешь сетку, но тебя они никогда не жалят.

– У этих пчел избирательный вкус, – поддразнил его Гюстав, взбираясь на водительское сиденье и проверяя, что окно хорошо закрыто.

Элиан проворно развязала веревки и отняла рейки, закрывавшие выход из ульев. Вскоре через узкие отверстия начали появляться первые пчелы, они почувствовали воздух и принялись бестолково летать зигзагами. Она улыбнулась, наблюдая за ними.

– Правильно, осмотритесь немного, подружки. А потом обязательно вернитесь и станцуйте свой танец, чтобы остальные узнали, где что находится. Здесь всем вам хватит лакомства.

Пчелы уже начали собираться в кучки вокруг темно-синих звездочек бурачника, а две самые отважные устремились вверх навстречу ослепительно-желтым цветам топинамбура, намереваясь отыскать драгоценный нектар среди темно-коричневой пыльцы, покрывающей серединку каждого цветка.

У входа в окруженный стенами сад стоял и наблюдал, опираясь на трость с серебряным набалдашником, граф.

– Доброе утро, Элиан. Благополучно поставили? Они уже смотрятся здесь как дома.

– Превосходно, – улыбнулась она своему пожилому хозяину. – Здесь, вдали от реки, им будет не так сыро, а стены укроют их от холода. Мерси, месье.

– Я рад, – кивнул он. – И, Элиан, уже разошлась молва, как это здесь быстро бывает. Ко мне обратился месье Кортини, виноградарь из Шато-де-ла-Шапель. У его свояченицы еще шесть семей, но сейчас у нее слишком разболелись руки, чтобы как следует ими заниматься. Он услышал, что ты будешь ухаживать за своими пчелами здесь, и спросил, не сможем ли мы разместить и остальных.

Обычно спокойные глаза Элиан, серые и ясные, как предрассветное небо, расширились от удивления и радости.

– Девять семей! Представьте, сколько будет меда!

– Думаешь, здесь в огороде всем хватит места? Не хотелось бы, чтобы у нас на руках оказались рои воюющих пчел.

– Да, бьян сюр[3]. Мы поставим новые ульи немного подальше от моих, вон там, ближе к углу, и слегка развернем их, чтобы линии полета не пересекались. Тогда не должно быть никаких осложнений.

– Очень хорошо. Кортини свяжутся с тобой сегодня на рынке, чтобы договориться о перевозке.

– Тысяча благодарностей, месье. А сейчас мне как раз пора на рынок.

Граф де Бельвю поднял руку, приветствуя автомобиль Мартенов, который направился обратно вниз по холму. На несколько секунд он задержался у входа в сад, наблюдая, как пчелы Элиан, уже немного освоившиеся, деловито летают от цветка к цветку на аккуратных клумбах, которые девушка несколько месяцев назад разбила вместе с садовником.

* * *

Рынок в Сент-Фуа-ла-Гранд уже гудел от звуков субботнего утра, когда Элиан добралась до него. Она продвигалась медленно, прокладывая себе дорогу через толпу, здороваясь с друзьями, соседями и продавцами, протискиваясь между стойками выставленных на продажу ярких товаров. В плетеных корзинках сияли поздние рубиново-красные ягоды и аметистовые сливы. Овощные ларьки под полосатыми навесами были завешаны плетеными косами золотистого лука и похожего на нитки жемчуга чеснока.

Она помахала господину Буану, мужу кухарки в Шато Бельвю. Он был занят вертелом с сочными домашними курицами. Жир с них капал на поднос с кусочками картофеля, которые постепенно приобретали карамельно-коричневый цвет.

Элиан пробралась сквозь толпу к прилавку, где ее подруга Франсин бодро обслуживала собравшихся вокруг нее покупателей. Их варенья всегда пользовались популярностью, а баночки меда Элиан расходились не менее быстро.

– Ну и цены, – проворчала женщина, поднимая одну из банок с янтарным содержимым.

– Сейчас конец сезона, мадам, и это лучший акациевый мед, – невозмутимо улыбнулась Франсин. – Это последние банки до весны, так что советую купить сегодня, если хотите меда. – Она расправила протянутую ей смятую купюру и осторожно убрала ее в кожаный кошелек, висевший на поясе, прежде чем вложить в протянутую руку покупательницы сдачу. – Мерси, мадам, и хорошего вам дня.

Элиан скользнула за прилавок и расцеловала Франсин в обе щеки. Девушки были лучшими подругами с той самой минуты, как познакомились в первый день школы. Многим они казались неподходящей парочкой. Франсин была порывистой и компанейской, в то время как спокойная и молчаливая Элиан казалась более сдержанной. Но их характеры подходили друг другу так же хорошо, как две половины грецкого ореха в скорлупе. Еще в шесть лет они обнаружили, что обе обладают живым чувством юмора и врожденным стремлением заботиться обо всем живом. Со временем их дружба превратилась в горячую преданность. Родители Франсин несколько лет назад вернулись в родной По, чтобы быть ближе к ее стареющей бабушке, но Франсин решила остаться и зарабатывать на жизнь, возделывая небольшой участок земли, принадлежащий их семье.

– Прости, что я поздно, – извинилась Элиан.

– Ничего, я знала, что вы утром перевозите пчел. Все в порядке?

Элиан кивнула.

– Теперь они устроены на зиму. Когда я уходила, они как будто осваивались на новом месте. Давай я пока сменю тебя. Ты, должно быть, ужасно хочешь кофе.

Франсин передала ей кошелек и сняла передник, убирая его за прилавок. Она помахала группе друзей, сдвинувших несколько столиков у Кафе-дез-Аркад, и жестами попросила заказать ей кофе.