Я вздрагиваю, чуть ли не подскакиваю, от неожиданного шороха на обочине рядом со мной и мельком замечаю, как уползает тонкая змея в черно-желтую полоску. Змея в траве. Остерегайся их, они опаснее всего. Я делаю глубокий вдох, а потом выдыхаю воздух, как меня учил психотерапевт, чтобы успокоиться, когда что-то провоцирует сигнал тревоги в голове.

Возьми себя в руки. Старайся сохранять уверенность – это главное. Не позволяй воспоминаниям захлестнуть тебя. Нужно время – вот что все говорят.

Я дохожу до вершины подъема, здесь дорога передо мной ненадолго выравнивается, а потом снова взбирается вверх. Я останавливаюсь перевести дух, прижимая кулак к боку, который болезненно колет, и снова отправляюсь в путь, теперь медленнее. Смотрю на часы. Уже минуло шесть. В столовой центра закончился ужин, выданы и съедены порции риса с овощным рагу, а за ними и фрукты на десерт. Мы все там проходим программу детокса, хотя единственное, что пока дала их система здорового питания, это огромное количество раздраженных людей с головной болью, газами и ужасным запахом изо рта. Вот вам и токсичность! Зато на этих каникулах точно никто не растолстеет. Если только Пру со своим голландцем тайно не объедаются в их шикарном гостевом доме. Я представляю, как они пьют шампанское и едят шоколадные конфеты в постели.

Продолжаю тащиться вперед, размышляя, что прямо сейчас убила бы за сэндвич с беконом. Да, такую фразу не часто услышишь на йога-ретрите, даже если большинство только об этом и думают, сидя на подушке для медитации или пытаясь освободить свой разум. Едва ли это только я. Хотя все может быть…

Вечером нашего приезда было как-то слишком много всего. После того, как мы разобрались с палаткой, настало время ужина, так что мы последовали за потоком остальных сбежавших от цивилизации в очередь к столам с едой. Мы все украдкой рассматривали друг друга, пытаясь одновременно казаться расслабленными и не чуждыми йоге. Пру переоделаcь в нечто вроде длинного летящего кафтана, совсем не похожего на ее обычную одежду. После возни с палаткой я чувствовала себя грязной и вспотевшей, но не стала переодевать рубашку и джинсы – униформу, которую я ношу, чтобы скрыть самые страшные шрамы на руках и ноге. Причем я уже чувствовала, как комары кусают мои лодыжки около ремешков сандалий.

Тем вечером в палатке я рассмешила Пру, спросив: «Думаешь, нам можно убивать комаров, или это плохо для кармы?» И как бы там ни было, я вынула спрей: все что угодно, лишь бы спокойно поспать. Хотя, учитывая влажный холод ночного воздуха, просачивающегося в палатку, зудящие укусы и всю ночь напролет стучащие двери туалета, шансы хоть сколько-то выспаться были близки к нулю. К утру я не чувствовала себя особенно безмятежно, а как только мне удалось наконец заснуть, на ближайшей ферме запел петух.

Я прохожу мимо домика у дороги, как вдруг из ниоткуда появляется собака и несется на меня, заливаясь злобным лаем. Я еще раз чуть не подпрыгиваю на месте, мои нервы трепещут, потому что системы мозга, отвечающие за панику, снова активировались. Хорошо, что между нами изгородь. Опасное здесь место, со всеми этими змеями и бешеными собаками.

Похоже, сандалия натерла мозоль на пятке, так что я останавливаюсь и наклоняюсь ослабить ремешок, пальцы у меня дрожат после почти-встречи с собакой. Кожа покраснела. Весело будет возвращаться в центр. Я понятия не имею, где я и сколько прошла. Недалеко от меня на вершине холма стоит высокий кованый крест. Прихрамывая, я добираюсь до него и сажусь на траву (сначала проверив ее, конечно, на наличие змей). На камне возле креста надпись «Сент-Фуа-ла-Гранд – 6 километров». Рядом столб с синей верхушкой и изображением желтой раковины – я вижу знак дороги паломников, о которой Пру болтала недавно, читая за завтраком путеводитель.

Я мысленно возвращаюсь к сегодняшней утренней беседе в зале для медитации. Говорили о карме – что посеешь, то и пожнешь. Меня так и тянуло в тот момент бросить на Пру убийственный взгляд. Но я понимала, что это было бы плохо для моей кармы, так что удержалась и сохранила моральное превосходство. Она и голландец сидели на подушках на пару рядов впереди меня. Пру окликнула меня и предложила сесть рядом с ними, но я покачала головой и осталась на своем месте. Нет, спасибо. Мне не нужна благотворительность, и я совершенно не хочу быть третьим колесом в вашем велосипеде. Я сидела на маленькой фиолетовой подушке, скрестив ноги, несмотря на громкие жалобы негнущегося колена и тут же появившееся покалывание в ступне. После аварии прошло почти два года, казалось бы, с физиотерапией и растяжками все должно уже зажить. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как Пру каждые пять минут оборачивается и улыбается мне. Она, наверное, пыталась сделать примирительный жест, но в моем расположении духа это казалось хвастовством.

Как, скажите на милость, люди так долго сидят неподвижно? Устроиться удобно было невозможно, и я принялась ерзать. Мысли тоже начали суетиться, толпиться в голове. Вот вам и очищение разума. Думать – последнее, чего мне сейчас хочется.

Кажется, я не создана для медитации. Нам нужно было снова медитировать на прогулке после обеда. Быть осознающими. А не забивать сознание мыслями, как это бывает у меня. Поля вокруг центра были заполнены людьми, медитирующими на ходу. Они двигались словно зомби, концентрируясь на каждом шаге. Чтобы «оставаться в моменте», как нас проинструктировали. Первые несколько минут у меня неплохо получалось, но потом вид Пру и мистера Нидерланды, движущихся синхронно, опять вывел меня из себя и я зашагала вверх по узкой тропинке к зарослям деревьев. Я вдруг почувствовала, что больше не выдержу в этой медленно движущейся толпе ни секунды.

Какое облегчение оказаться в лесу – здесь прохладнее, да и безопаснее по ощущениям, не так открыто. У меня уже довольно давно не было полноценной панической атаки (лекарства помогали), но сейчас я точно начала чувствовать, как сжимается горло, давит в груди и стучит в голове. Так что оказаться наконец одной – большое облегчение. Я не привыкла все время находиться среди людей.

Интересно, сколько миль я уже прошла? Камень с указателем ничего мне не говорит, потому что я совершенно заблудилась. Я теперь насквозь промокла от пота, а на пятке большая мозоль. Смотрю еще раз на ногу и обнаруживаю, что на натертом месте кожа пузырится. Чтобы отвлечься от боли, яростно чешу комариный укус на лодыжке, пока не начинает идти кровь. Потом прислоняюсь к грубой поверхности камня-указателя и вытягиваю ноги, осматривая виды вокруг.

Во все стороны расходятся аккуратные виноградники. То тут, то там в них уютно устроились кремового цвета каменные постройки. Крыши из красной черепицы сияют в вечернем свете. Здесь на вершине холма дует легкий ветерок. Я с благодарностью приподнимаю голову, чтобы он обдувал мою потную шею и горящие щеки. По крайней мере, теперь дорога идет вниз. Возможно, если пойду по ней, узнаю какие-то места или найду указатель, ведущий к центру.

Я оборачиваюсь взглянуть на дорогу, по которой шла, и с ужасом вижу огромные клубы темных грозовых облаков. Кажется, пока я смотрю, они увеличиваются в размерах, вздымаясь все выше и наконец заслоняя солнце. Свет меняется с мягкого золотого на болезненный фиолетовый. Становится зловеще тихо, и только сейчас я замечаю, что хор птиц и сверчков, сопровождавший меня до этого момента, неожиданно стих. Я поднимаюсь, одной рукой опираясь о камень, другой хватаясь за основу креста, и несмело наступаю на натертую ногу. Надо идти, и быстро, пока не началась гроза.