— Ну… эти… все. Ты о чем вообще? Соколова ответила на письмо жениха?

— Нет еще. Я тут сайт нашел с сокращениями. ВСЕГЕИ — это Всероссийский научно-исследовательский геологический институт.

— Надо же, — удивился Никита. — Но это, надеюсь, не у нас? В Москве, надеюсь?..

— В Москве, в Москве, — успокоил Максим друга.

— А что там еще есть?

— А вот можно погадать. Нажми на кнопку — и тебе выпадет… аббревиатура.

Уваров нажал на кнопку.

— ЛСД! — прочел Максим.

— Ничего себе, — мотнул головой Уваров. — Это, скорее, в госнаркоконтроль. А что это значит?

— Лаборатория санитарной дезинфекции…

И тут — наконец! — Соколова ответила.

— Никита, письмо от детсадовской!..

— Ну-ка, ну-ка, — заулыбался Уваров. — И что там наша киска пишет?

— Так, коротко… Благодарит за внимание, просит фото прислать.

— Чье? Котика?

— Поросеночка… — поморщился Виригин. Иногда ему казалось, что Уваров перебирает со стилистикой своих подопечных. — Жениха, конечно.

— Придется подыскать. Попородистей. Есть идеи?

Идей пока не было, но срочно был нужен подставной жених…

Чтобы службист Егоров не услышал будильника — да сроду такого не бывало!

А тут, надо же, проспал. Видимо, от расстройства. Не хватало еще опоздать на работу. Сразу после выговора!

Завтраком придется пренебречь, но болонок — Пусю и Мусю — выгулять нужно. Сами они не умеют двери открывать и в лифте спускаться.

Быстро нацепив стеганые попоны (у Муси была красная, а у Пуси синяя, но они не слишком обижались, если одежку путали), Егоров выскользнул с собаками на улицу. Болонки, чувствуя, что хозяин торопится, довольно быстро справились с утренними делами.

Уже на обратной дороге к ним угрожающе подскочил крупный ротвейлер с неприятно перекошенной физиономией. Болонки завизжали. Ротвейлер не отставал. Его хозяин, мужчина в кожаной куртке и с бритой головой, безразлично стоял на другой стороне тротуара.

— Убери своего пса! — крикнул Егоров.

Хозяин ротвейлера ничего не ответил. Лицо у него было перекошено — точь-в-точь как у собаки. Известно, что эти существа за годы совместной жизни начинают походить на хозяев. Или же хозяева перенимают мимику у своей живности — неважно.

Однако правило это распространялось не на всех. Егоров, например, не был похож на своих болонок.

— Ты что, оглох?! — Егоров крикнул громче.

— Где хочет, там и бегает, — презрительно сплюнул бритоголовый.

— Тогда намордник надень, — возмутился начальник штаба.

— Дома командуй… болонка.

Егоров стал закипать. Конфликт намечался нешуточный.

— Ты как разговариваешь?..

— Да пошел ты… — снова сплюнул бритоголовый.

Ротвейлер к этому моменту, перепугав Мусю и Пусю до полусмерти, перебежал тротуар и угрожающе встал рядом с хозяином.

Егоров посмотрел на часы. В жизни, утверждает Рогов, всегда есть место подвигу. Проучить мерзавца? Или все же успеть на службу — начальство может вызвать с самого утра… Ладно.

— Еще раз такое увижу, без пса останешься, — пригрозил Егоров и потащил болонок в сторону дома. Обернулся и добавил: — Или самому намордник одену.

«Ладно, пудель беременный…» — пробормотал бритоголовый. Вслед кричать не стал — западло. И догонять не стал — тоже время поджимало. Но Егорова он запомнил. И шмакодявок его — тоже.

Вызовов с утра не было, дела все были закончены, отчеты написаны, но сидеть сложа руки не пришлось — Егоров, которому пока не придумали подвига, размножил на ксероксе все служебные инструкции и разнес их сотрудникам. Чтобы у каждого над рабочим столом висело. «Когда одна инструкция на этаж в коридоре, — пояснил Егоров, — приходится возле нее толпиться».

Хоть бы раз кто столпился…

Вот Жора с Василием и лепили инструкции скотчем. Над бывшим столом Виригина места не хватило — пришлось снимать фотографию Тани Булановой.

— Как она, не знаешь? — спросил Рогов. — Вышла замуж за футболиста?

— Это Макс следил, позвони ему, спроси, — предложил Любимов. — Это он ей все женихов подбирал… Чуть не через Интернет…

Входивший как раз в кабинет Никита Уваров услышал окончание фразы и очень удивился:

— Откуда вы знаете?..

— О чем? — спросил Любимов.

— Привет, Никита! — обрадовался Рогов. — Какой у тебя клифт моднячий!

Уваров и впрямь раздобыл накануне черный замшевый пиджак. Покупать обновы сейчас денег не было, но выход всегда можно найти. Поменялся с коллегой, отдал ему куртку «Тома Тэйлора».

— Да это я… чтоб тоталука не было, — смущенно признался Уваров.

— Чего не было? — изумился Рогов. Такого слова он даже в сканвордах не встречал.

— Ну, не важно. Так откуда вы знаете — про знакомство через Интернет? Макс уже звонил?

— Как он там?

— Да ничего… На Интернет подсел. Сетевая зависимость, похоже.

Разобравшись, что никто ничего не знает, Никита в двух словах рассказал историю «любви» ушлой воспитательницы детского сада к несуществующему пока, но активно шлющему письма южноафриканскому бизнесмену.

— И она верит? — спросил Василий. — Ведь видно, что из России письма.

— А мы через Южную Африку гоним. Шлем Петрухе тексты, а он ей.

— Как он там? — спросил Рогов.

— Все с Шакилом воюет.

— Надо бы съездить помочь, — задумчиво протянул Рогов.

С уроженцем Петербурга, вождем одного из африканских племен Петром Нгубиевым Рогова познакомил Уваров, во время прошлогодней командировки в ЮАР.[1]В порядке укрепления интернационализма и прочего фройндшафта Рогову и Игорю Плахову пришлось вместе с Петрухой съездить на «стрелку» с Шакилом, вождем враждебного племени. Они изображали боссов русской мафии: о ней даже дикари в Африке слыхали. Сейчас эта история воспринималась почти романтически, но стоять тогда в окружении страшных голых туземцев, вооруженных «калашами», было непросто — поджилки тряслись.

— От нас-то чего ты хочешь? — спросил Любимов.

— Фото.

— Чье? — удивился Любимов.

— Кого-нибудь из вас. Она прислать просит.

— И всё?.. — подозрительно уточнил Жора.

Уваров замялся.

— Ну, для начала все. А через недельку подъехать. Под видом жениха из ЮАР.