неминуемой гибелью. Но, как я и предполагал, из-за отсутствия тела сам что-либо сделать не мог, а переубедить «спасаемую» ― у него не получалось… Вот уж точно ― нашла коса на камень.

А дальше… Пока я мысленно прощался с жизнью, расставаться с которой не хотелось даже в объятиях прекрасной упрямицы, с месье Штерном что-то произошло: он вздрогнул и, закатив глаза, начал медленно таять в воздухе. Мишель, вырвавшись из моих совсем уж обнаглевших рук, гордо потрясла грозным распятием перед пытающимся уклониться от удара лицом своего «рыцаря»:

— Вот, Мик, ты сам видел мощь семейной реликвии, доставшейся мне от прадедушки ― ни один нечестивец не может перед ней устоять, ― и я охотно с ней согласился, чувствуя, как что-то происходит вокруг. Пол под ногами несильно вздрогнул, и сердце рухнуло к нему поближе ― вот он, обвал, началось!

В то же мгновение странно замедленный голос невидимого гипнотизёра начал свой отсчёт:

— Один, два…

Я и не представлял, сколько всего можно успеть сделать, пока длятся три коротких слова: оттолкнул Мишель в сторону, крикнув:

— Беги в убежище! ― и, прежде чем окончательно растаять, успел почувствовать вкус её сладких губ и увидеть сверкание удаляющихся пяток моей «прекрасной дамы»…

Кто-то очень хотел, чтобы я поскорее пришёл в себя, и потому, наверное, немилосердно лупил меня по щекам, повторяя:

— Очнись, очнись же, Мик! Надо валить отсюда…

Просьба была настолько убедительной, что, даже не успев открыть глаза, я со всей силы лягнул Эдди:

— Убери грабли, придурок, зашибу…

То, как мы возвращались домой ― помню плохо, голова раскалывалась от боли, и только крепкая рука друга не позволила мне свалиться в пути, сдохнув где-нибудь в мусорной куче. Когда добрались до набережной, я торопливо спустился к воде, и, стоя на коленях, забыв о брезгливости, с радостью выжившего идиота плескал в лицо мутной, отдававшей зеленоватой тиной влагой.

Всю дорогу молчавший Эдди заботливо вытер моё лицо краем своей футболки и, виновато пряча глаза, прошептал:

— Прости, Мик. Плохая получилась шутка…

Я только кивнул:

— Не спрашивай ни о чём ― нет сил говорить, просто расскажи, что произошло…

Он сидел рядом со мной на корточках, зачем-то срывая жёсткую как колючки траву:

— Ты в этом кресле словно спал, а Эмильен что-то бормотал и всё время на тебя пялился. Было так жутко… Я хотел его остановить, но побоялся, что он навредит моему лучшему другу. А когда ты вдруг начал бледнеть, прямо до прозрачности ― не выдержал и от души дал ему в морду. И хорошенько встряхнул, чтобы привести гада в чувство, ― Эдди довольно улыбнулся приятным воспоминаниям, ― ему пришлось вернуть тебя назад, знаешь, я прям слетел с катушек ― пообещал свернуть шею этому доктору Штерну…

Я снова растерянно кивнул. Мы встали и медленно побрели по знакомым улицам, Эдди пытался что-то бубнить в своё оправдание, но я не слушал. Мне сейчас было не до него, и даже не до Эллен ― все мысли занимала Мишель:

— Сумасшедшая дурочка, пожалуйста, доберись в убежище и… живи долго, малышка.

Её поцелуй всё ещё горел на моих губах…