* * *

Канцелярия замка располагалась на первом этаже двухэтажного дома, сложенного из больших, грубо отесанных камней, как и почти все другие сооружения замка. Она представляла собой комнату с единственным окном, двумя столами, возле которых стояло по стулу, и тремя рядами длинных полок, тянувшихся друг над другом вдоль боковых стен. Полки были меньше чем наполовину заполнены толстыми стопками бумаг, сшитыми в папки и разложенными странным образом: с десяток папок стояло на нижней полке у левой стены, несколько лежало на средней, и две – на верхней. Аналогичным образом размещались бумаги и справа. Из некоторых папок торчали отдельные листы. Всё это создавало впечатление общего беспорядка.

– Господин Шустер не разрешает мне переставлять бумаги, – поймав и правильно истолковав взгляд новой сотрудницы, пояснила Эмма. – А до верхних, я и не дотягиваюсь.

Клара понимающе кивнула.

– Ничего, вдвоём, я думаю, мы переубедим господина счетовода!

Лицо Эммы выразило сильные сомнения, но продолжить разговор они не смогли: дверь распахнулась, и в комнату вошёл сам Рудольф Шустер, с которым Клара накануне познакомилась в кабинете кастеляна. Это был худощавый пожилой мужчина с редкими, но длинными седыми волосами, постоянно щурящий подслеповатые глаза. Он одновременно являлся счетоводом и начальником канцелярии, но вел себя как ближайший помощник Господина и командир замковой стражи.

– Гм, вы уже здесь, – недовольно произнес он. – Такое трудолюбие, конечно, похвально… Но я совершенно не представляю, какую работу вам поручить – мы с Эммой вполне справляемся и сами! Разве что смахнуть паутину в углах да вымыть полы…

– Я могу уточнить у господина кастеляна свои обязанности, – сказала Клара. Она стояла, опустив руки, и почтительно слушала, тон тоже был мягким и покорным, но счетовод расслышал в нем оттенок угрозы. Он замолчал и в глубокой задумчивости прошелся по комнате взад-вперед. Когда он снова заговорил, недовольство в голосе исчезло.

– Господин Вагнер сказал, что вы будете мне помогать… Раз он так решил, то можете присутствовать в канцелярии. Но имейте в виду, в помощниках я не нуждаюсь: никто в замке не знает лучше меня грамоту и арифметику…

Эмма, похоже, побаивалась начальника: с первых его слов она макнула гусиное перо в чернильницу и принялась аккуратно выводить буквы на листе толстой желтой бумаги. Она работала писарем и занимала специально приспособленный для этого стол: с наклоненной столешницей. Стол же Шустера был обычным. Сейчас на нём лежала пачка бумаг. Перо и чернильница, впрочем, там тоже присутствовали. А кроме того, стояла маленькая бронзовая песочница для посыпания свежих надписей, чтобы, во-первых, не размазать чернила, а во-вторых – помешать подделке подписей методом катания яйца. Впрочем, о втором предназначении мелкого песка обычно догадывались очень немногие. На столе у Эммы такой песочницы не было – правом подписи писарь не обладала, её задачей было лишь правильно и чисто написать то, что продиктовал счетовод либо кастелян. Или перевести черновые записи в чистовой вид. Сейчас она старательно делала вид, что ничего не слышит и не видит.

– И еще имейте в виду, что я люблю точность и дисциплину! И за мой стол садиться никому не разрешаю! – закончил свою речь счетовод.

– Хорошо, господин Шустер, – ответила Клара. – На ваше место я не сяду. И уборка – это не дело помощника счетовода, но если вы прикажете, я с удовольствием позову Гретхен. А раз вам не нужна моя помощь, я займусь самостоятельной работой. Господин Вагнер поручил мне навести порядок в бумагах… Разберусь пока с теми документами, с которыми вы уже закончили. Вы ведь не возражаете?

– У меня и так здесь порядок! Но если господин Вагнер приказал… Как я могу возражать?!

– Вот и хорошо!

Пожилой счетовод раздражённо схватил бумаги со своего стола и молча вышел, громко хлопнув дверью.

– А ты смелая! – восхищённо сказала Эмма. – Шустер сочтет это за дерзость и запомнит навсегда… Он такой… злопамятный!

– Мне нет дела до его привычек, – ответила Клара. – Я приступаю к работе!

Она принялась снимать с полок пачки бумаг, бегло просматривать их и аккуратно расставлять по времени написания и принадлежности: амбарные книги учёта запасов продовольствия – на одну полку, слева направо в порядке от старых к более новым, записи по налогам за провоз товаров – на другую полку, расчётные листы по выплатам работникам замка – на третью, указы князя фон Бауэрштейна – на полку у другой стены…

Некоторые папки в картонных переплетах Клара откладывала на подоконник.

– В этих всё вперемешку, – пояснила она Эмме. – Придётся их расшивать и сортировать каждый документ.

– Я помогу тебе, – ответила Эмма.

За дверью снова послышались шаги со странным звоном, как будто рыцарь в сапогах со шпорами шёл по коридору. Но в комнату вошёл не рыцарь, а невысокий паренёк в шутовской одежде: обтягивающих белых с красными вертикальными полосами чулках, такой же расцветки рубахе и шапочке с колокольчиками, из-под которой торчали чёрные кудри. На завёрнутых кверху носках кожаной обуви тоже было по колокольчику. И лицо разрисовано: черные звезды вокруг глаз, большой, обведенный красной краской смеющийся рот.

– Трепещите, перед вами новый гонец по делам особой важности! – писклявым голосом прокричал он, но кроме смеха это ничего не вызвало. Шут нахмурился, но и это вышло смешно.

– Вот, его величество князь передал это тебе! – протянул он Эмме лист бумаги, испещрённый корявыми буквами с множеством зачёркиваний и исправлений. – Напиши указ, а завтра я заберу его и отнесу для светлейшей подписи…

Стоявшая у окна Клара оторвалась от чтения документов и повернулась. Посетитель с нескрываемым интересом рассматривал её фигуру в просвечивающем на фоне окна белом полотняном платье.

– Я Клара! – улыбнулась она. – А вас как зовут?

– Колокольчик.

– А по-настоящему как? Имя, а не прозвище?

– Карл, – немного растерянно ответил не избалованный серьезным обхождением шут.

– Карл, нам сюда очень нужна небольшая лестница, чтобы доставать до верхних полок… Не могли бы вы нам с этим помочь?

– Хм, – удивился Колокольчик. – Обычно меня просят только смешить людей. И сюда меня послали для смеха! Но я, пожалуй, смогу попросить плотника… А если не захочет, – ударю челом Господину, и он даст команду!

– Как любезно с вашей стороны! – всплеснула руками Клара. – Спасибо!

– Да ладно, – смущённо ответил Колокольчик. Сейчас он не чувствовал себя шутом, и это было непривычно. Но приятно. Ощущать себя человеком – совсем не то, что паяцем…

– Завтра зайду за указом, может, к тому времени и лестница уже будет готова…

Круто развернувшись и придерживая колокольчики на своем колпаке, он вышел. Клара заметила, что молодой человек даже покраснел.

– Теперь я помогу тебе, Эмма, не возражаешь? – спросила она, просматривая принесенную Колокольчиком бумагу. – Здесь много ошибок, их нужно исправить…