Школа для мальчиков размещалась в бывшем летнем лагере на берегу маленького озера неподалеку от Дулута. Туда суд отправлял трудных подростков, чтобы штату не нужно было платить за заботу о них.

Заведовал Школой для мальчиков бывший морской пехотинец, который до того работал директором летнего лагеря, а затем решил, что можно будет перейти на круглогодичную работу, занимаясь проблемными детьми в рамках государственного контракта на деньги лютеранского братства. Его звали Барни Кукла. До того он был учителем физкультуры в старших классах школы в Северной Дакоте.

Школа для мальчиков была для детей чем-то вроде службы в морской пехоте. Раз в неделю Барни устраивал смотр, после чего награждал сладкой шипучкой тот домик, где было лучше всего убрано. Иногда Барни даже бросал на заправленную кровать монетку в четверть доллара, проверяя, как высоко она подлетит от натянутого одеяла. Со смотрами у Сига дела обстояли неважно. Гораздо лучше у него получались стрельба из лука, ориентирование и гребля. И еще он неплохо изготавливал разные поделки из кожи и кости.

По выходным устраивали всевозможные игры – такие, какие только приходили в голову Барни и другим наставникам. Все началось с игры «Захвати флаг», раскинувшейся на всех ста акрах, занимаемых лагерем, после чего пошли всяческие безумные вариации. В «Пограничной охране» одна сторона стремилась тайком протащить чемоданы, набитые камнями, через «границу», обозначенную мелом, которую охраняли подростки, вооруженные водяными пистолетами, имеющие право задерживать всех подозрительных. В «Охоте на шпионов» все члены каждой команды на самом деле были тайными агентами других команд. В день «Варварского берега» Барни надевал огромную адмиральскую треуголку с большим желтым пером, а подростки уговаривали Сига украсть ее у него. В качестве гауптвахты Барни с советниками построили на противоположном берегу маленького болота тюрьму из сосновых бревен и мелкой проволочной сетки. Старшие мальчишки убедили Сига после захода солнца пробраться через болото и открыть тюрьму, что оказалось очень глупой затеей.

Несмотря на то что Сига иногда ловили, он показывал во всех играх очень хорошие результаты. Но любимой его игрой был «Клондайк», когда по всей территории лагеря разбрасывали «золотые самородки», сделанные из выкрашенных желтой краской камней, которые прятали в потайных местах, словно пасхальные яйца. В конце дня можно было обменять в столовой найденные «самородки» на какие-нибудь лакомства. В том числе на шипучку, если вес «самородков» оказывался достаточным. Сиг собирал столько «самородков», что не мог потратить их все, поэтому излишки он прятал в тайнике за стрельбищем.

Именно так он обнаружил дыру в ограждении лагеря – как раз за валом с мишенями в дальнем конце стрельбища. В конце той недели он получил письмо от мамы, в котором она писала, что не знает, когда ей разрешат забрать его. В ту же самую ночь Сиг улизнул из домика через оторванную половицу, обнаруженную во время последнего смотра, и скрылся.

Вызволить маму из тюрьмы оказалось значительно труднее.

5

Сиг проснулся от голосов, звучавших перед магазином. Открыв глаза, он увидел на пластмассовом потолке своего туалета медленную пульсацию полицейских мигалок. Услышав, как люди заходят в магазин, Сиг бежал в соседний лес. Вскоре наступило утро; погони не было.

Отойдя достаточно далеко от Интернешенал-Фоллс и лагеря для задержанных, Сиг выбрался из леса и спрятался в кузове грузовика. Проснулся он в Бемиджи, где вскочил на товарный состав, который отвез его обратно на север, в Хиббинг. Оттуда Сиг прошел пешком двадцать с лишним миль, в темноте, к последнему месту, где жил. Рассвет застал его на длинной дороге, вымощенной щебнем, ведущей через лес к домику у Затерянного озера.

В лесу был пожар. Наверное, год назад, но почерневшие сосны до сих пор пахли гарью. Здесь шел бой.

Маминого дома больше не было. Его стерли с лица земли. Сиг долго копался в земле. Находки его оказались скудными. Один ботинок, треснувшее зеркало, блестящая армейская пуговица и красная заколка для волос. Сиг очистил заколку от грязи. За долгое время мамин запах полностью улетучился. Но Сиг все равно положил заколку в карман. Возможно, она ему пригодится. После побега он почти не стригся. Маме всегда нравилось, чтобы он носил волосы длинными.

Также Сиг оставил себе и пуговицу, на память. Он запомнил выбитую на меди эмблему – изображение орла, размахивающего мечом.

Затем Сиг прошел к дому Конга. Жилой прицеп стоял на месте, но Конга в нем не оказалось. Похоже, он уже давно здесь не появлялся. Конгу было много лет, еще когда Сиг был совсем маленьким, так что как знать.

Прицеп притаился в густых зарослях, но из него открывался вид на воду. Сиг вспомнил, как они в вечерних сумерках ловили здесь рыбу. Конг смотрел в небо на инверсионные следы пролетающих самолетов и предсказывал судьбу. По большей части предсказания его были мрачными: войны и кровь, кроме тех случаев, когда он заглядывал далеко в будущее, когда, по его словам, людей почти не останется.

Дверь прицепа была нараспашку. Внутри побывали самые разные животные. Там царил полный разгром.

Сиг порылся в прицепе. Он нашел одежду, в которой какой-то зверек устроил логово. В прошлом Конг был гораздо крупнее Сига, но теперь все обстояло наоборот. Сиг нашел черную толстовку, которая растягивалась, но не рвалась, и несколько непарных носков. Вытряхнув из толстовки засохшие испражнения мелких грызунов, он надел ее на себя, а носки запихнул в большой нагрудный карман, на потом.

Сейф животные не нашли. Он оставался там, где и помнил Сиг, спрятанный под полом, под коробкой, прикрытый листом фанеры. Это был простенький сейф, четырехзначным кодом был год рождения умершего сына Конга. Код не изменился. А внутри по-прежнему лежала коробка с рыболовными снастями Сига.

Коробка тоже была маленькая, такая, чтобы приманки в ней хватило на один день. Но вместо рыболовных снастей там лежали сокровища Сига, которые он собрал, когда общался с Конгом, найденные на берегу озера и в лесу. По большей части забытые и потерянные другими людьми, такие, которые подбирает маленький мальчик. Наконечники стрел, маленькие косточки, камни причудливой формы, неработающие карманные часы, стреляные гильзы от пистолета, шестьдесят два доллара и тридцать пять центов старыми монетами.

Конг всегда говорил, что коллекционная стоимость некоторых из этих монет гораздо выше номинальной; однако сейчас им, вероятно, придется снова вернуться в обращение, и выяснить это предстоит кому-нибудь другому, поскольку Сига в первую очередь волновало то, как дожить до завтрашнего дня и не попасться в руки полиции.

Сиг обрадовался, что Конг сдержал свое слово и сохранил нетронутым его тайник, но очень огорчился, поскольку самого Конга здесь не оказалось. Конг бы знал что делать. Ему доводилось выпутываться из куда более худших ситуаций.

Единственным, что оставил в сейфе сам Конг, был его старый нож. Сиг помнил историю этого ножа. Это был армейский нож, оставшийся еще с той войны, которая закончилась до рождения Сига. Конг получил его в подарок от пилота сбитого американского самолета, которому помог. Нож был хороший. Давным-давно Конг дал Сигу другой нож, с китайским лезвием, но тот нож у него отобрали. Этот нож он одолжит у Конга и не потеряет.