Альфа оттолкнули от сундука, и музыка исчезла, а вместе с ней и все остальное, что было хорошего. Альф зашатался, но удержался на ногах благодаря Маку. Он смотрел, как двое матросов уносят сундук на корабль, и его душу охватила печаль: он понимал, что может никогда больше не услышать дивную музыку. Альф заплакал бы, если бы такой человек, как он, мог плакать.

Потом Альф, сам не зная почему, посмотрел на нос корабля и встретился взглядом с огненноволосым мальчишкой — глаза у него были необыкновенного голубого цвета.

— Пошли, Альф, — сказал Мак, осторожно потянув того за куртку.

Странное поведение приятеля обеспокоило его.

Но Альф еще мгновение стоял неподвижно, глядя в глаза рыжему мальчишке.

— Пойдем! — повторил Мак. — Мы отплываем!

Альф повернулся и пошел следом за товарищем к канатам, удерживающим корабль у пристани. Через несколько шагов он оглянулся, но мальчишка уже исчез.

«Мальчишки вечно попадают в неприятности, — почему-то подумал Альф. И вздохнул. — Но на то они и мальчишки».

Питер торопливо пробирался по заполненной народом палубе «Гдетотама» в сторону кормы, уворачиваясь от матросов, занятых последними приготовлениями к отплытию. Передний трап уже отвязали, втащили на корабль и убрали; теперь же матросы возились с кормовым трапом, отсекая последний путь отступления с корабля.

Питер намеревался стрелой сбежать по трапу, пока матросы еще не управились с этой работой, и затеряться в толпе на пристани. Он рассчитывал, что из-за него, всего одного мальчишки из пяти, никто не станет задерживать отплытие корабля.

Впрочем, Питер понятия не имел, что станет делать после побега; единственное, в чем он был твердо уверен, так это в том, что не желает здесь оставаться. Он достаточно присмотрелся к «Гдетотаму», чтобы решить — это неприятное грязное место, заполненное неприятными грязными людьми. Сейчас они окружали Питера со всех сторон, воняя потом и сражаясь с веревочными снастями, а офицеры тем временем выкрикивали команды, состоявшие главным образом из ругательств.

«Не похоже, чтобы они были довольны жизнью», — подумал Питер.

Он уже подошел к кормовому трапу и остановился, выжидая удобного момента. Прямо перед ним, перекрывая дорогу, стоял помощник капитана Сланк и следил за работой матросов. За ним два матроса тащили завернутый в парусину груз, который доставили на корабль в последний момент. Питер видел прибытие груза и небольшое происшествие, случившееся на пристани. Он видел, как матрос с носом, по форме напоминавшим шампиньон, засунул руку под парусину и к чему-то прикоснулся, — и видел, какое лицо стало у этого матроса.

«Экий у него обалдевший вид, — подумалось Питеру. — С чего бы это?»

Теперь Питер смотрел, как загадочный груз спускают в трюм на корме. Похоже, груз был нетяжелый — матросы управлялись с ним запросто. Питеру стало любопытно, что же там такое.

Тут его внимание привлек чей-то смешок. Питер развернулся и увидел редкое зрелище — девчонку. Ему нечасто приходилось видеть девчонок. В приюте Святого Норберта девчонка была всего одна — директорская дочка с землистым цветом лица и паршивым характером. Она забавлялась, сбрасывая из своего окна на третьем этаже пауков на головы проходивших внизу мальчишек.

Но девчонка, которую увидел Питер, ни капли не походила на дочку директора. У нее были большие зеленые глаза и длинные каштановые волосы, слегка вьющиеся и на кончиках отливающие золотом. Одета она была в длинное голубое платье, подчеркивающее стройную фигурку. Девчонка была примерно на дюйм выше Питера и, судя по ее виду, привыкла регулярно мыться. В приюте Питер мылся раз в месяц — если, конечно, удавалось.

Он расправил плечи и постарался выглядеть постарше.

Рядом с девочкой стояла дородная женщина в пышной юбке, в руках она держала внушительный черный зонтик. Волосы у женщины были рыжие, какого-то неестественного оттенка, а лицо покрывал слой пудры; в складках у носа и рта пудра затвердела и пошла трещинками. Женщина обозревала корабль и команду, и ясно было, что ей не нравится ни то ни другое.

Завернутый в парусину груз наконец-то опустили в трюм.

Девочка с каштановыми волосами проследила за ним взглядом, потом быстро огляделась по сторонам. Ее взгляд упал на Питера. Питер думал, что она отвернется, как это обычно делают незнакомые люди, если случайно встречаются взглядами. Но девочка отворачиваться не стала. Она, не смущаясь, разглядывала его, и в конце концов Питер первым отвел глаза. Он повернулся и стал смотреть на пристань.

— Готово, сэр! — доложил какой-то матрос.

— Ну так живо на борт! — рявкнул в ответ Сланк. — Мы теряем время!

Питер снова сосредоточил все свое внимание на трапе, который уже через секунду должны были втянуть на корабль. Вот она, возможность бежать. Питер напрягся и приготовился метнуться к пристани. Раз, два…

— Питер! — Кто-то схватил его сзади за рубаху. — Питер!

Это был Джимми.

— Не сейчас, — шепотом огрызнулся Питер. — Отойди!

— Но я тебя потерял… и… и… и никак не мог найти, и… и…

— Отойди! — прошипел Питер, оттолкнув Джимми.

Он быстро огляделся и увидел, что девочка смотрит на него. Потом он снова взглянул на трап: несколько матросов приготовились втащить его на корабль. Питер снова напрягся, изготовившись к броску.

— Ну пожалуйста! — хныкая, с отчаянием взмолился Джимми. — Я боюсь!

Питер, сам не зная почему, снова взглянул на девочку. Она пристально смотрела на него. На миг Питеру почудилось, будто она не одобряет, что он оттолкнул Джимми, и его это разозлило. «Да какое мне дело, что она обо мне думает?»

Но потом девочка едва заметно покачала головой.

«Это не осуждение, — подумал Питер. — Она меня предупреждает».

Девочка кивком указала на трап. Питер взглянул туда и увидел огромного матроса — не человек, а сущий бык, — которого минуту назад там не было. Он стоял, крепко упершись ножищами в палубу. В правой руке матрос держал длинный, свернутый кольцами кнут.

«Что он там…»

Все это заняло секунду, ну, от силы две. Какой-то бедолага, явно решивший сбежать, кинулся к трапу, шлепая по доскам босыми ногами. Он успел сделать всего три прыжка, как кнут щелкнул и змеей обвился вокруг его лодыжки. Беглец рухнул на палубу. Великан рванул кнут на себя и легко, словно это был не человек, а дохлая кошка, подтащил матроса к ногам нахмурившегося Сланка.

Сланк плюнул на неудачника.

— Да ты никак решил остаться на берегу? — спросил он. — Во время отплытия вечно кто-нибудь пытается удрать. Потому мы и ставим здесь Малыша Дика.