Охранники сообщили, что внутрь дома хозяин посторонних пускать не любил и довольствовался техническими средствами контроля. Когда ни его самого, ни жены дома не было, он включал видеокамеры, которые полностью контролировали внутреннее пространство коттеджа, а также дополнительную звуковую сигнализацию, срабатывавшую, если кто-то «несанкционированно» проникал в помещения, где хранились картины и прочие экспонаты коллекции.

Если кто-то из хозяев находился дома, видеокамеры отключались везде, кроме «коллекционных» комнат.

«Система, просто как в Центральном банке, – усмехаясь, думал Гуров. – И тем не менее кто-то умудрился обойти все эти замысловатые преграды. Да так обойти, что никаких следов не осталось. Даже царапины, как говорил Орлов. Сто против одного ставлю, что кто-то из своих здесь приложил руку. Если не сам хозяин, то кто-то очень близкий, кто знал все нюансы работы с этой сигнализацией и вообще, так сказать, „внутренний распорядок“. Петр говорил, что версия с „самоограблением“ для получения страховки маловероятна. Что ж, возможно. Но предположение, что в эту крепость вот так вот, без взломов и прочих „нюансов“, могли проникнуть совершенно посторонние люди, в плане вероятности вообще не имеет шансов. Это просто нереально».

Придя к такому выводу, Лев решил, что для начала следует составить список всех, кто, так или иначе, бывал в этом доме. Особенно тех, кто появлялся там регулярно. Например, те же охранники находились на участке практически круглосуточно, и, хотя они заявляли, что в дом их Развалов не приглашал, вполне возможно, отступления от этого правила периодически случались.

Кроме охраны в богатом и просторном коттедже наверняка имелись и другие «вспомогательные кадры»: горничные, повара, садовники.

«Не помешало бы определиться со всем этим поподробнее, – уже прикидывал мысленно Лев. – Выяснить, как этот Развалов организовывал свой повседневный быт, и кто, кроме непосредственных членов семьи, принимал в этом участие. Кто приходил в гости, чтобы полюбоваться на те же картины, например, а заодно разузнать нюансы работы сигнализации. Выяснить, не имел ли обыкновения хозяин периодически устраивать у себя многолюдные вечеринки. Территория дома наверняка позволяла развернуться. Ну и, в конце концов, выяснить, при каких обстоятельствах произошло ограбление».

Наметив эту программу, он запер кабинет и взял курс на Калужское шоссе, где располагался коттедж Развалова.

Подъехав к нужному ему дому, Гуров с первого взгляда убедился, что строение надежно охраняется не только изнутри. Массивные железные ворота и такая же калитка, снабженная кодовым замком и переговорным устройством, высокий кирпичный забор – все это делало обиталище коллекционера Развалова настоящей неприступной крепостью.

Выйдя из машины, Лев заметил, что, в дополнение к надежному ограждению, подступы к дому контролируются видеокамерами, и невольно снова усмехнулся, подумав, что при таких мерах безопасности здесь не страшно оставлять даже государственную казну.

«Кто же тот безумец, рискнувший организовать ограбление этой цитадели? – размышлял он, проходя вдоль ограды и внимательно изучая местность. – Безумец, и он же гений, поскольку ограбление все-таки удалось. И не только ограбление, но даже убийство. Интересно было бы узнать мотив. Учитывая, что ни в том, ни в другом случае никаких следов проникновения в дом посторонних не обнаружено, можно предположить, что инициатива здесь исходила из одного источника. Чем же так провинился уже ограбленный Развалов, что его решили еще и убить?»

Не сомневаясь ни минуты, что его присутствие здесь уже «засекли» и за ним пристально наблюдают, Лев продолжал спокойно прогуливаться вдоль забора, пытаясь определить, есть ли шанс у постороннего человека незаметно или хотя бы безопасно преодолеть эту преграду. Результаты наблюдений подсказывали, что шансов немного.

Тем временем терпение у охранников, похоже, лопнуло. Послышалось характерное лязганье металла, и, обернувшись к калитке, Лев увидел выходящего со двора мускулистого парня в черной униформе, лишенной знаков отличия. Не было никаких сомнений, что он собирается поучить уму-разуму наглеца, как ни в чем не бывало расхаживающего перед чужим домом прямо под объективами видеокамер.

– Я могу вам чем-то помочь? – недобро взглянув, проговорил парень. – Здесь частная территория.

– И дорога тоже частная?

– Да, и дорога тоже, – тоном, не допускающим возражений, ответил охранник.

– Надо же, как интересно, – чуть улыбнувшись, произнес Лев. – И кто же хозяин?

– Я хозяин, – отбросив последние церемонии, заявил парень, угрожающе надвигаясь на полковника. – Так что двигал бы ты отсюда, дядя, подобру-поздорову. А то как бы тебе на неприятности не нарваться.

– Ой-ой, зачем так сердито! – усмехнулся Гуров, доставая удостоверение. – Я и так пугливый, а ты еще кричишь так громко. На дядю старого. Смотри, как бы тебе самому на неприятности не нарваться. Полковник Гуров, Главное управление, – уже серьезно проговорил он, поднося раскрытые «корочки» к самому лицу парня. – Я расследую дело об убийстве Игоря Развалова. Он проживал в этом доме, если не ошибаюсь?

Опешив от такого неожиданного поворота событий, бедный охранник судорожно переводил взгляд с полковника на фотографию и обратно, по-видимому, не представляя, как должен сейчас себя вести.

– Я… то есть, да. Это дом Развалова, – заикаясь, бросал он отрывистые фразы. – Я… вы извините. Я не подумал… мы… мы тут охраняем… охраняем территорию. Наши обязанности… вы извините.

– Да ладно, не переживай так, – добродушно бросил Лев. – Проехали. Во двор-то пустишь?

– Да-да, конечно. Разумеется, – засуетился парень. – Разумеется, проходите. – И, забежав вперед, во всю ширь распахнул калитку.

Оказавшись на территории участка, Гуров сразу понял, что если и найдется смельчак, который рискнет перелезть через неприступную ограду, храбрость его пропадет напрасно. На стенах трехуровневого дома довольно замысловатой архитектуры была укреплена еще одна «порция» камер, полностью контролирующих внутренний двор и территорию перед въездными воротами. Всякий, кто входил в калитку, въезжал в ворота или выбрал бы более энергозатратный путь через забор, неминуемо попадал в объективы внутренних камер.

– Тебя как звать-величать, бдительный наш? – обратился Лев к сопровождавшему его охраннику, все еще пребывающему в заметном смущении.

– Борис, – торопливо доложил он. – Акимов Борис.

– Прекрасно. А это, по-видимому, твои коллеги, Акимов Борис? – кивнул Лев на группу мужчин в такой же черной одежде, стоявших возле одноэтажного строения, расположенного неподалеку от входа на участок, и смотревших на Гурова с нескрываемым интересом.

– Это… да, это… Извините, я сейчас.

Быстрым шагом Борис приблизился к своим товарищам и, сказав несколько слов, тут же вернулся к Гурову. По-видимому, слова его оказались очень убедительными, поскольку «коллеги» скрылись из вида даже раньше, чем он успел пройти несколько шагов, отделявших его от полковника.