Я поморщился и сухо заметил:

– Я так вовсе не считаю.

– Считаешь, мальчик! – возразил сартанец. – Осознание собственной избранности неминуемо заставляет это делать. Просто у одних это проявляется более открыто, чем у других. Я же начал создавать для себя группу поддержки среди перспективных магов, которых усиливал с помощью своих особых возможностей. Хотел обезопасить себя от брата. Ничего не напоминает?

Вынужден был признать, что да. Сейчас я поступаю так же. Но на вопрос Нисари лишь неопределенно пожал плечами.

– Тебе повезло больше лишь в одном. Сам являешься законным наследником. Но наличие у тебя могущественных врагов, в принципе, ставит тебя в такую же ситуацию, в какой тогда был я, – продолжил проводить аналогии сартанец.

Явно специально так делает, желая подчеркнуть, что мы с ним действительно можем найти точки соприкосновения. Но на подобные манипуляции я покупаться не собирался. Как и делать преждевременные выводы.

– Итак, к тому времени как мне исполнилось тридцать два, я уже представлял из себя достаточно грозную силу. Считал, что этого хватит, чтобы выступить против брата, если тот пойдет против меня. И, пожалуй, так и было. Будь я чистокровным сартанцем, мог бы даже совершить государственный переворот и занять трон после смерти отца, потеснив братца. Но полукровку никто в этом качестве не потерпит. Да и не хотел я, честно говоря, взваливать на себя такой груз. Мне больше нравилось заниматься наукой и поиском новых знаний, а не интригами. За что и поплатился в итоге, – невесело закончил Нисари. – Брат оказался в этом куда изощреннее. Всю глубину задницы, в которую попал, я осознал, когда до меня дошло известие о смерти отца. Я тогда находился в подаренных мне владениях в двух днях пути от столицы. Проводил очередные магические эксперименты. Со мной из соратников было лишь два десятка. Остальные находились при дворе и должны были быть моими глазами и ушами. Собственно, от одного из них я и получил неутешительное известие. Отец в последние годы вообще сильно сдал и я понимал, что скоро это так или иначе произойдет. Но что брат после этого будет действовать настолько жестко, не ожидал. Когда я прибыл в столицу, выяснилось, что моя мать якобы покончила с собой, не вынеся потери. А с моими сестрами и трехлетним младшим братишкой произошло прискорбное несчастье. Отравились чем-то несвежим, что оказалось таким коварным, что ни один целитель не помог. Разумеется, я не полный идиот, чтобы поверить, что брат не приложил к этому руку. Моя мать и дети от нее всегда были ему как кость в горле. Более того, мои союзники вдруг были отосланы из столицы с какими-то поручениями, от которых отказаться не имели права. Позже я узнал, что их перебили по одиночке. Вот так я в одночасье оказался один с горсткой сторонников, против мощи всего королевства. Причем даже в открытое противостояние не мог вступить. Брат изображал из себя убитого горем и многочисленными утратами родственников. Даже меня встретил приветливо и выразил сочувствие. Если бы я в такой ситуации попытался выступить против него, меня не поняли бы. Мне даже дали почетную должность при новом короле – советник по магическим вопросам. Якобы брат так был впечатлен моими познаниями и талантами, что решил отметить это поощрением. Но в идеале из меня сделали архивную крысу, которой постоянно давали поручения, далекие от реальности. Упорядочить тайную библиотеку, найти ту или иную информацию, которую не доверишь рядовым подчиненным и прочее. Стоит отдать должное моим сторонникам, они не все перешли на сторону короля, пусть такие предложения и получали. Мы начали готовить пути к отступлению. Я понимал, что если так пойдет и дальше, брат подстроит и мою смерть. Планировали бежать из столицы в мои владения и сделать это место плацдармом для дальнейших действий. Да и слишком жесткая политика моего брата многим не пришлась по душе. Это давало нам шанс организовать мятеж. На трон же можно будет посадить одного из малолетних законных братьев и править от его имени. Но Ридрег снова меня переиграл. Меня предал тот, кому из соратников я больше всего доверял и который, как оказалось, играл на два лагеря с самого начала. В итоге меня опоили, заковали в ридитовый ошейник, отрезали язык, поставили на лоб позорное клеймо и отправили на каторгу под видом нищего преступника. Брату показалось недостаточным просто убить меня. Посчитал это слишком легким. Все обставили так, словно был раскрыт заговор, который я с верными людьми готовил. Предатель выступил в качестве героя, разоблачившего его. Толпе предъявили истерзанное тело с изуродованным лицом, в качестве меня, которому и отсекли голову на площади. Моих соратников ждала куда худшая участь и их смерть легкой не была. Я же оказался на каторге. Не буду тебе рассказывать, как удалось выбраться. Скажу лишь, что они не учли, что для аурного мага ридитовый ошейник – лишь временная преграда.

– А можно подробнее? – хрипло выдохнул я, подавшись вперед.

Вспомнил, как сам находился в плачевном положении, когда меня заковали в такой. Подобное знание точно лишним не будет.

– О, нет, Аллин! – рассмеялся сартанец. – Это одно из тех знаний, которые ты получишь, лишь приняв мою сторону.

– А язык? Как вы вернули себе утраченный орган? – подавив разочарование, спросил.

– Это произошло уже значительно позже. И, предваряя твой вопрос про ограничение в три месяца, скажу, что и для темной магии есть способы обойти его.

– Какие-нибудь ритуалы с жертвоприношениями? – нахмурился я.

– Ну, не всем повезло с такой направленностью дара, как у тебя, – ничуть не смутился темный. – Приходится работать с тем, что имею.

То, что для этого существа человеческие жертвы – обыденность, сильно коробило. Вряд ли я хоть когда-нибудь смог бы относиться к этому так же. Прерывать чужие жизни просто ради нужного тебе эффекта – для меня неприемлемо.

– Что же было дальше? – спросил, чтобы не развивать тему.

– А то, что выбираться с каторги мне пришлось через «мертвые пустоши». Иной путь был куда опаснее, – усмехнулся Нисари. – На тот момент встреча с людьми для меня была менее желательна, чем с самыми опасными тварями. Да и темные маги чувствуют себя при встречах с нежитью куда комфортнее, чем остальные. Если знать нужные плетения, то даже можно сойти за своего. А я такие знаю.

– Значит, для вас «мертвые пустоши» показались увеселительной прогулкой? – хмыкнул я.

– Не сказал бы. Есть там такое, с чем даже самым могущественным магам лучше не сталкиваться, – возразил сартанец, а я невольно поежился. – Как бы то ни было, но брат невольно оказал мне услугу, о которой даже не подозревал. Иначе бы никогда не распорядился моей жизнью таким образом.

– Что вы имеете в виду? – с недоумением спросил я.

– Заблудившись в «мертвых пустошах», я набрел на место, которое стало для меня поистине подарком богов. Хранилище знаний древних.

Я с шумом выдохнул и стиснул руки в кулаки, впиваясь в ладони до крови, чтобы скрыть, насколько же сильно взволновали его слова. Если раньше считал, что все, что Нисари может мне предложить – это архивы Сартаны и собственные наработки по темной магии, то теперь ставки значительно возросли.