когда она потенциальна. В актуальном положении психическая энергия проявляется в особых динамических сторонах души, будь то инстинкт, желание, волеизъявление, аффект, внимание, способность к работе и т. д., которые вместе образуют психические силы. В потенциальном положении энергия проявляется в специфических достижениях, возможностях, склонностях, установках и т. д., которые суть ее разнообразные состояния.

[27] Дифференциация специфических энергий – таких как энергия удовольствия, энергия ощущения, энергия противоречия и т. д., – предлагаемая Липпсом, представляется мне теоретически недопустимой, поскольку специфические формы энергии на самом деле суть не что иное, как упомянутые выше силы и состояния. Энергия – количественное понятие, которое включает в себя все перечисленное. Только указанные силы и состояния получают качественное выражение, ибо выступают как понятия, обозначающие качества, которые активизируются посредством энергии. Концепция количества ни при каких обстоятельствах не может быть одновременно качественной, иначе она не позволит нам прояснять взаимоотношения сил, а ведь последнее и есть ее подлинная функция.

[28] К сожалению, мы не в состоянии научно обосновать, что между физической и психической энергиями существует отношение эквивалентности[33], и потому выбор у нас невелик: либо мы полностью отказываемся от энергетической точки зрения, либо допускаем существование некой особой психической энергии (безусловно, гипотетически такое вполне возможно). Как отмечал Липпс, психология на тех же основаниях, что и физика, вправе выстраивать собственный понятийный аппарат, но лишь до той степени, в которой энергетическая точка зрения доказывает свою значимость и не сводится к простому подытоживанию результатов в виде неопределенного общего понятия, на что справедливо указывал Вундт. Тем не менее мы придерживаемся мнения, что энергетическая точка зрения на психические феномены ценна возможностью распознавать те самые количественные отношения, существование которых в психике, быть может, нельзя отрицать, но которые легко пропустить при чисто качественной оценке.

[29] Далее, если психическое состояло бы, как утверждают исследователи сознательного разума, из сугубо сознательных процессов (при допущении кое-где «темных зон»), то мы могли бы удовольствоваться постулированием наличия «особой психической энергии». Но, раз нас убедили, что бессознательные процессы также относятся к области психологии, а не только к области физиологии мозга (в качестве субстратных[34] процессов), мы фактически обязаны обеспечить нашему понятию энергии более обширное обоснование. Мы полностью согласны с Вундтом в том, что существуют некие явления, которые мы сознаем крайне смутно. Вслед за ним мы принимаем шкалу ясности сознательных состояний, но психическое для нас вовсе не прекращается там, где начинается темнота, – оно продолжается прямиком в бессознательное. Еще мы уступаем положенное психологии мозга, исходя из предположения, что бессознательные функции в конечном счете воплощаются в субстратных процессах, которым возможно приписать те или иные психические качества лишь в рамках философской гипотезы панпсихизма.

[30] При определении понятия психической энергии мы сталкиваемся, таким образом, с определенными затруднениями, поскольку у нас нет ни малейших способов отделить чисто психическое от биологического процесса как такового. Биологию, как и психологию, тоже можно рассматривать с энергетической точки зрения, но ровно настолько, насколько биолог считает такую точку зрения полезной и ценной. Подобно психическому, сам жизненный процесс в целом не выказывает признаков какого-либо точно выявляемого взаимоотношения эквивалентности с физической энергией.

[31] Если впредь придерживаться границ научного здравомыслия и избегать философских умозрений, способных увести очень далеко, правильнее всего, вероятно, рассматривать психический процесс как один из вариантов жизненного процесса. Тем самым мы расширим более узкое понятие психической энергии до понятия жизненной энергии, которое будет включать в себя «психическую энергию». В результате мы обретем возможность опираться на количественные отношения за пределами узких рамок психического, в области общих биологических функций, благодаря чему можем оценить по достоинству, если понадобится, давно обсуждаемую и вездесущую проблему «духа и тела».

[32] Понятие жизненной энергии не имеет ничего общего с так называемой жизненной силой, поскольку последняя, будучи силой, есть (или была бы) всего-навсего специфическая форма всеобщей энергии. Воспринимать жизненную энергию подобным образом и, следовательно, перекидывать мостик над пропастью между физическими процессами и жизненными процессами (а эта пропасть до сих пор зияет) означало бы пренебрегать особыми требованиями биоэнергетики, противопоставляемой физической энергетике. Посему я предложил, ввиду психологического применения данного понятия, называть эту гипотетическую жизненную энергию «либидо»[35]. В известной степени я отличаю это понятие от понятия всеобщей энергии, отстаивая таким образом право биологии и психологии формировать собственный понятийный аппарат. Принимая такое словоупотребление, я никоим образом не желаю вмешиваться в область исследований биоэнергетики и открыто признаю, что заимствовал термин «либидо» с намерением использовать его для наших целей; а для целей других подойдет, быть может, какой-то термин наподобие «биоэнергии» или «витальной энергии».

[33] Здесь необходимо предостеречь читателя от возможности неверного истолкования моих слов. Я ни в коем случае не намерен в настоящей работе углубляться в обсуждение противоречивой ситуации с психофизическим параллелизмом и взаимовыгодными действиями. Указанные теории представляют собой умозрения относительно возможности духа и тела функционировать совместно или бок о бок; они затрагивают ту самую тему, которой я осознанно избегаю, а именно, существует ли психоэнергетический процесс независимо от физического процесса или включен в последний. На мой взгляд, об этом нам практически ничего не известно. Подобно Буссе[36], я считаю идею взаимовыгодного, реципрокного взаимодействия обоснованной и не нахожу причин ставить под сомнение ее достоверность посредством гипотезы психофизического параллелизма. Психотерапевту, чья специфическая область деятельности относится как раз к этой ключевой сфере взаимодействия духа и тела, представляется в высшей степени вероятным, что психическое и физическое существуют не параллельно и независимо друг от друга, что они в значительной мере связаны между собой реципрокными действиями, хотя подлинную природу таких взаимоотношений еще предстоит поместить в пределы нашего опыта. Исчерпывающие дискуссии по этому вопросу, возможно, чрезвычайно интересны для философов, но эмпирической психологии надлежит ограничиться эмпирически доступными фактами. Даже если мы пока не преуспели в доказательстве того, что процессы в области психической энергии включены в физический процесс, противники данной гипотезы тоже не смогли отделить психическое от физического сколько-нибудь убедительно.

B. Сохранение энергии

[34] Если мы приступаем к рассмотрению психического жизненного процесса с энергетической точки зрения, не следует удовлетворяться лишь понятием энергии как таковым; мы должны также взять на себя обязательство по проверке применимости этого понятия к эмпирическому материалу. Энергетическая точка зрения бесплодна, если выясняется, что ее основной принцип – сохранение энергии – неприменим. Здесь мы должны последовать предложению Буссе и провести различение между принципом эквивалентности и принципом постоянства[37]. Принцип эквивалентности гласит, что «на данное количество энергии, расходуемое или потребляемое с целью вызвать определенное состояние, существует где-то равное