Неопубликованные документы Пия XII и его Бюро служат противовесом тем ошибочным сведениям, которые многие приняли за раз и навсегда установленную истину. Никто не совершенен – даже самые почитаемые и любимые святые. Но все мы имеем право на достойную и правдивую память по себе. Эта книга расскажет о человеке, который нес бремя своей должности и служил идеалам католической Церкви и заветам Христа в эпоху, когда многие могли вполне обоснованно поставить под вопрос существование Бога.

Бюро

Папа Пий XII (в миру Эудженио Пачелли)

Его Высокопреосвященство Луиджи Мальоне, государственный секретарь

Его Превосходительство монсеньор Доменико Тардини, секретарь по чрезвычайным церковным делам

Монсеньор Джованни Баттиста Монтини, заместитель госсекретаря по общим вопросам и секретарь шифрбюро

Монсеньор Джузеппе Малузарди, заместитель секретаря по чрезвычайным церковным делам

Команда

Монсеньор Джулио Барбетта, минутант, административный сотрудник

Монсеньор Анджело Делл’Аква, советник нунциатуры, административный сотрудник

Монсеньор Джузеппе Ди Мельо, референт нунциатуры 1-го класса, административный сотрудник

Монсеньор Антонио Саморе, референт нунциатуры 2-го класса, административный сотрудник

Монсеньор Пьетро Сиджизмонди, референт нунциатуры 2-го класса, административный сотрудник

Монсеньор Армандо Ломбарди, референт нунциатуры 2-го класса, административный сотрудник

Монсеньор Коррадо Бафиле, секретарь нунциатуры 1-го класса, административный сотрудник

Внешние участники

Монсеньор Бернардини, монсеньор Бурцио, монсеньор Кассуло, монсеньор Хёрли, монсеньор Орсениго, Карло Пачелли, монсеньор Ронкалли, монсеньор Ротта, монсеньор Валери, сестра Шлахта, отец Мустерс и многие другие…

1. Рассказ о двух безумцах, пропавших девушках и посреднике

Вилла Бергхоф, Оберзальцберг, Баварские Альпы, 28 июля 1940 года.

Зеленый ковер, покрывавший альпийские склоны, был усеян яркими цветами. В воздухе, напоенном ароматом сосен, разносилось пение птиц. Посреди живописного пейзажа с горами и густыми лесами стояла уединенная вилла из дерева и камня.

В этом идиллическом мирном краю встретились четыре политических руководителя в сопровождении помощников. Сняв пиджаки, они сидели за уставленным кофейными чашками столом и оживленно разговаривали. Их беседа, проходившая далеко не в мирном ключе, касалась очередной европейской страны, на которую вот-вот должна была обрушиться буря, и предвосхищала один из самых мрачных и жестоких эпизодов Второй мировой войны.

Президент Словакии, католический священник Йозеф Тисо, и его премьер-министр Войтех Лазар «Бела» Тука прибыли на встречу с Гитлером и Иоахимом фон Риббентропом, министром иностранных дел Германии. Переговоры в горах должны были заложить основы нового пакта. В политической жизни Словакии безраздельно господствовали сторонники национал-социализма; сопротивление нацизму и даже нейтралитет давно канули в Лету.

Когда словацкие газеты проведали о содержании той встречи, министр иностранных дел Словакии Фердинанд Дюрчанский, который не разделял идеи национал-социализма и потому не был приглашен на горную виллу, подал в отставку. Портфель министра иностранных дел отошел премьер-министру Туке. Это стало предвестьем той узурпации власти, которую вскоре осуществили приближенные Тисо.

Представителем Святого Престола в Словакии был поверенный в делах монсеньор Джузеппе Бурцио. Будучи весьма скрупулезным чиновником, Бурцио собирал самые надежные материалы, касавшиеся ключевых изменений в Словакии: газетные статьи, сведения, не попавшие в печать, и случаи из жизни. Так было положено начало ряду очень подробных и крайне важных отчетов, которые он стал отправлять в Рим.

Один из первых отчетов датируется 7 августа 1940 года1, но, поскольку охватившая Европу война сильно замедлила сообщение, в Рим он попал только через девять дней. В нем Бурцио передает государственному секретарю кардиналу Мальоне обескураживающие сведения о том, что в Государственный совет – высший законодательный орган Словакии – включены три приверженца нацизма: епископ Спиша монсеньор Ян Войташшак и еще два клирика. Каким бы удивительным это не казалось, но в те годы в Словакии замещение духовенством государственных должностей считалось нормой – традиция была настолько укоренена, что даже президент был священником. Но назначение на высокие посты лиц, тесно связанных с нацистами, стало беспрецедентным событием, которое могло повлечь за собой непредсказуемые последствия. По всей Европе епископы и священники оказывали нацизму деятельное сопротивление, зачастую рискуя собственными жизнями, и такая из ряда вон выходящая ситуация вызвала в церкви серьезные разногласия.

Кроме того, она создала большую проблему для Святого Престола.

Монсеньор Бурцио отмечал, что должности, на которые были назначены эти лица, были скорее «почетными», хотя, «учитывая сложившиеся обстоятельства, они могут быть сопряжены с политической и нравственной ответственностью»2. И было ясно, что такая ответственность возлагалась на людей опасных.

Статья из газеты «Гренцботе», в которой сообщается о том, что Тука сменил Дюрчанского на посту министра иностранных дел3

Однако в Риме об этих тревожных событиях стало известно еще до отчетов Бурцио. В середине августа монсеньор Войташшак отправил в курию письмо с просьбой дать ему benestare («разрешение») на занятие предложенной должности4. Узнав о поступке Войташшака, потрясенный кардинал Мальоне набросал на отчете Бурцио короткий вопрос: «Quid agendum?» («Что делать?»), после чего отправил его Пию XII.

Материалы Исторического архива не оставляют сомнений, каким было отношение Пия XII к епископу, который попрал принципы христианской веры, милосердия и справедливости ради сотрудничества с нацистами. Монсеньор Тардини, секретарь Бюро, отразил душевное состояние Пия XII во время аудиенции 20 августа 1940 года в разборчиво написанной карандашной пометке: «Святой отец не без беспокойства наблюдает…»5.

Ответ, который Бурцио получил из Рима, был категоричен: «…оставаясь в рамках протокола, дайте четко понять епископу Сцепузио [Спиша][2], что Святой Престол не без беспокойства наблюдает за тем, как в текущих обстоятельствах представители клира занимают должности, возлагающие на них политическую и нравственную ответственность»6.

Как и всегда, эти предписания преисполнены дипломатической сдержанности. Однако выражение папы «не без беспокойства наблюдает» и повтор слов самого Бурцио о «политической и нравственной ответственности» отчетливо показывают, что решение Войташшака вступить в эту должность было воспринято далеко не однозначно. Бурцио донес содержание письма до Войташшака и добавил от себя лично, что «священникам неуместно занимать посты в учреждениях и правительстве»7.

Однако 13 августа Войташшак направил папе Пию XII другое официальное письмо, в котором содержалась «смиренная просьба» разрешить ему занять новый пост, и сознательно преуменьшил его значение, поскольку пост представлял собой лишь «почетную должность»8. Войташшак благоразумно не упомянул того факта, что членов Государственного совета постоянно призывали голосовать за конкретные меры против евреев. Это письмо было доставлено монсеньору Бурцио и переправлено в курию 21 августа – в тот день, когда она дала свой отрицательный ответ на первый запрос Войташшака.

Впрочем, в Риме еще не знали, что 6 августа, за неделю до отправки папе своей «смиренной просьбы», Войташшак, не дожидаясь разрешения Святого Престола, самоуверенно согласился вступить в должность и принес присягу как член Государственного совета. Со «смиренной просьбой» к папе он обратился уже после принятия решения. Иными словами, он солгал. В