— Вот и я уверена, что хватились. Поэтому тебе надо спрятаться так, чтобы и духу твоего они не учуяли.

Татьяна испуганно посмотрела на хозяйку — неужели, узнала? Но как? Но потом успокоилась, поняв, что это просто фраза.

— Ты последним автобусом приехала, тебя и не видал почти никто. Скажу, Галька моя приехала на день. Проведать. И тетку навестим. Галю-то здесь последний раз девчонкой видели, уж и не вспомнит никто, какая она. А ты сегодня спи, завтра я на базар да по магазинам сбегаю, куплю одежды тебе, да гостинцев Настасье, а вечером и поедем.

— Почему вы мне помогаете? — тихо спросила Таня. — Я же чужая вам.

— А кто нам, женщинам, поможет, кроме нас самих? Меня муж тоже бросил, Гальке едва пять исполнилось. Усвистал за юбкой. Ох, как я убивалась, дура! Если бы не тетка Настасья, то не знаю, как и справилась бы! Потом-то конечно, гулёна мой пытался вернуться. Ага, через двадцать лет, да я не приняла. Вот еще — молодость прогулял, а как не нужен полюбовнице стал, явился — ухаживай за ним. А ты молоденькая и ребенок, к тому же. Не поддержи тебя — сломаешься. Мне помогли, поддержали, я на ноги и без мужа встала. Теперь я тебе помогу, так добро по земле и ходит: поддерживаем друг дружку и жизнь легчает.

— Спасибо!

— Сейчас я, одна нога здесь, другая там, к соседу сбегаю.

Баба Маша унеслась за дверь, а Таня положила руки на стол и опустила на них голову.

Не хотела, а все рассказала чужому человеку. Не все, положим, но все равно немало. Да, баба Маша права, ей без помощи не справиться, тем более, как оказалось, жизнь простых людей она не очень хорошо знает. И места здесь тихие, если не выезжать никуда, то ее никто не увидит, и до Кирилла не дойдет весть, где она может быть. Отсидеться, родить, а там видно будет. Денег у нее года на два скромной жизни должно хватить, тем более, вон, хозяйка на восемь с чем-то живет и считает, что не бедствует.

Главное, чтобы возле деревеньки тетки Настасьи не было оборотней. Вообще, если вспомнить карту страны, висевшую на стене в кабинете у Кирилла, то в эту сторону от Москвы километрах в двухстах было большое белое пятно — ничейная территория.

То есть, ни одному из кланов не принадлежащая земля. Видимо, нечего тут было делить, не из-за чего претендовать. Нет больших городов, нет производства, только умирающие деревеньки, да захолустные райцентры.

Можно считать, что ей повезло.

Вспомнив прочитанную на каком-то сайте примету, Таня поплевала через левое плечо и постучала по деревянному подоконнику.

Хлопнула дверь, вернулась баба Маша:

— Договорилась, завтра после обеда поедем. Он в ночь на смену, поэтому с утра я на базар, а часа в два — отправимся к Настасье.

Девушка скользнула по его груди и животу, задевая сосками волоски, и Кирилл еле сдержал стон.

Это Алексис понимает толк в плотской любви или все настолько пронзительно потому, что она — его пара?

Шаловливо улыбаясь, Алекс обхватила рукой его член и наклонилась, облизнув губы. Кирилл замер, предвкушая, и ожидание его не подвело — сладко, пряно, чувственно и остро!

Чуть прищурив глаза, он следил за движениями головы и рук девушки, слегка подаваясь бедрами, сжимая руками простынь.

Наконец, не выдержал, резко отодвинул Алексис, перевернул ее на четвереньки и вошел сразу на всю длину, даже зарычав от облегчения.

Да! Вот так, сильно, немного грубо и яростно — моя!

В порыве страсти прикусил ее шею у основания, зная, что поставить метку пары не получится. Это неимоверно злило, но пока разрешить эту проблему Кирилл не мог. Луна, как же ты надо мной посмеялась!

В несколько сильных толчков, на грани боли, но Алекс это нравилось, он излился, ощущая, как одновременно с ним к вершине подошла и девушка. Не выходя, придерживая её руками под живот, он провел языком по позвоночнику, слегка прикусил кожу на лопатке и тут же зализал. Девушка дернула попкой, хныкнула, прося более откровенных ласк, заниматься любовью, она готова была бесконечно.

— Все, моя хорошая, — проурчал он ей в ухо. — Сейчас в душ и обед. А потом, если захочешь, мы продолжим. Надо поесть, ты все силы из меня вытянула, не хочу умереть в расцвете лет от истощения.

Алексис хихикнула, изгибаясь, и потерлась попкой о его пах.

— Поесть и продолжим! Чур, я в душ первая!

Истинная пара — мечта и смысл жизни каждого оборотня.

Вон они, перед глазами, примеры счастливых отношений — неугасающая любовь и нежность друг к другу, дети, трогательная забота и поддержка.

Свою пару он искал истово и старательно, начиная с восемнадцати лет. По сути, еще недопеском.

Пока был жив отец, свободы было больше и возможности ездить тоже, но когда, после трагической гибели альфы, тридцатилетний Кирилл был вынужден принять стаю, заботы о личном счастье отошли на задний план.

Целибат холостые волки обоих полов никогда не держали, поэтому недостатки в женской ласке Кирилл не ощущал.

Пожалуй, это ему даже нравилось, только с возрастом все больше хотелось не временных подружек, а семью, детей, единственную.

Общеизвестно, что найти свою половинку можно только до ста лет — полного совершеннолетия оборотня. За всю историю не было ни одного случая, чтобы волк старше этого возраста нашел свою пару. Вообще, обычно к сорока — пятидесяти годам все уже были с парами и готовились к рождению первенца или уже его растили.

Кириллу не повезло — ни разу за все время ничего не дрогнуло у него, ни одна не привлекла. Что удивительно, волк вел себя спокойно, не требовал срочно бежать и искать, будто бы просто ждал. Будто бы знал, что встреча с парой состоится, но не сейчас.

А Кирилл искал. Объездил половину Земли, улаживая дела клана, но и себя не забывая. Сколько же он перевидал волчиц! Но её, самой желанной, все не было.

Он замучил более счастливых соплеменников, расспрашивая, как они узнали, поняли, но ответ был один — ты сразу поймешь, это не рассказать словами, это надо почувствовать. Просто встретишь, и больше тебе ни одна не нужна будет, а за её улыбку или ласковое слово готов будешь небо с землей местами поменять.

На Таню он сначала и внимания не обращал. Бегает девчонка и бегает. Дочка его беты, единственная.

Но незаметно из смешной девчонки с тонкими косичками, Таня превратилась в стройную и красивую девушку, и взгляд Кирилла все чаще и чаще стал на ней останавливаться.

А однажды зимой он увидел ее волчицу.

Несмотря на молодость, очень крупная и крепкая, с роскошной шерстью, светло — серебристого оттенка — Кирилл буквально остолбенел, а его волк взвыл и принялся царапаться и бесноваться, требуя, чтобы его выпустили.

С того дня он все чаще и чаще задумывался, что Луна с ней, с единственной. Годы идут, сверстники уже скоро внуков дождутся, а он все неприкаянный, все с одноразовыми грелками путается.