Но он и не ответил, а дамочка-блондинка, всхлипнув еще раз, пискнула:

– Это я… Простите. Ради бога простите, я уже поклялась Грише, что в жизни больше не сяду за руль авто.

– Ты уже пять раз клялась, Кики, – отмахнулся ее брат.

– Вы переехали пятерых?

– Нет-нет, вы первая! Раньше я сбивала только цветочные клумбы…

Я откашлялась, прогоняя хрипоту, и попыталась сесть, чтобы получше осмотреться в комнате. Увы, мне и удар головой о мостовую не помог: это по-прежнему была не комната, а зала с обитой парчой мебелью и шелковыми стенами. Правда… то ли мне вспомнилась дорога, по которой меня везли в бессознательном состоянии, то ли шестое чувство проснулось, но я вдруг явственно поняла: это не тот дом, где я была прежде.

– Куда вы меня увезли? – почему-то испугалась я. – Зачем вы меня увезли?!

Брат с сестрой переглянулись, и на этот раз заговорил мужчина:

– Успокойтесь. – Голос у него был под стать лицу: резкий, грубоватый – но неожиданно приятный уху. – Вы у меня дома, и вам ничего не грозит. Позвольте, как я могу к вам обращаться?

– Марго.

– Так вот, Марго, мне показалось, вы не хотели оставаться в особняке фон Гирса, – он подозрительно прищурился. – Вы были босиком и, простите, в ночной рубашке, когда выбежали из ворот. И торопились так, словно за вами черт гонится.

– Ну да… – признала я нехотя.

А мужчина будто этого и ждал – навис надо мной, опершись на спинку софы, и еще крепче вперился в меня взглядом:

– Он силой вас удерживал?! Похитил и не давал уйти? Его здесь нет – мне вы можете сказать правду! Я журналист и помогу вам, если скажете правду!

– К-какую правду?..

– Ох, Гриша, ты совсем запугал бедную девушку! – вступилась блондинка. – И, право, какие глупости ты говоришь: будто Георг кого-то похищал. Я даже слушать этого не стану!

– Меня никто не похищал, – вынуждена была признать я.

Ответ мужчине не понравился, и он, резко перестав играть в благородство, гаркнул:

– Тогда почему вы оказались на улице в таком виде?! Зачем вы его покрываете? В следующий раз он просто убьет вас – этого добиваетесь?!

– Гриша, Гриша… – оттащила его сестра. – Что такое ты говоришь, прекрати! Георг никого не убивал и не собирается убивать! Но правда… – она повернулась ко мне, – отчего вы оказались на улице в таком виде? И кто вы? Я никогда прежде не видела вас у Георга.

И снова они оба смотрели на меня и молчаливо требовали ответа. А что я могла им сказать? Я бы и сама не отказалась узнать, что за чертовщина здесь творится – и где я, и как я здесь оказалась.

А еще у меня невыносимо болела голова…

Я поерзала на месте, удивляясь, до чего же удобная мебель в этом странном мире, облизнула пересохшие губы – и решилась сказать правду. Будь что будет!

– В общем… – начала я.

И меня прервал неторопливый стук в дверь.

– Простите ради бога, Григорий Николаевич, – в комнату сунулась голова девицы в чепце, – там в передней господин. Вас спрашивает.

– Какой еще господин? – наорал Григорий Николаевич на горничную. – Гони его к черту, некогда.

– Да я бы и прогнала, но он говорит, что, ежели не впустите, то он в полицию пойдет жаловаться. Говорит, барышне, что вы нынче в свои апартаменты привели, – она многозначительно скосила глаза на меня, лежащую на софе в одной ночной рубашке, – приходится родным братом.

– Чего?! – не сдержалась я.

В Магнитогорске остались две моих младших сестры – но братьев у меня нет даже двоюродных.

Новых знакомцев факт наличия брата у «барышни» в неглиже тоже немало удивил. Григорий Николаевич нахмурился еще суровей, прошелся вокруг моей софы, заложив в карманы брюк крепкие жилистые руки, и велел, наконец.

– Зови сюда. Поглядим, что там за брат.

– Да, поглядим, – согласилась я и перед встречей с родственником даже натянула сорочку на порядком оголившиеся ноги.

А когда «брат» вошел, стремительно распахнув дверь, я и вовсе лишилась дара речи. Я сошла с ума. Я точно сошла с ума: говорила мне мама, не сидеть столько времени за компьютером. Господи, что же будет со всеми моими куклами, когда меня сдадут в психушку?..

– Ну слава богу, Маргарита, ты жива – я все больницы в округе оббежал! Я же говорил, милая, ты больна еще, и не следует тебе пока выходить на улицу. Напугала всех до смерти!

Этот Яков, парень с бургером, который продал мне Доротею, теперь был одет как какой-нибудь доктор Ватсон из советского фильма – и вел себя так, будто мы знакомы сто лет.

Нависнув над софой, он по-отечески погладил меня по голове, а потом скорее снял пиджак, чтобы прикрыть мои плечи.

– Я бесконечно признателен вам, господа, что позаботились о Маргарите. Как я могу вас отблагодарить?

Спасители мои (или похитители – пока не разобралась) смотрели на Якова почти так же подозрительно, как я. Кики с затаенным в глазах страхом; Григорий Николаевич – свысока, надменно скрестив на груди жилистые руки. К слову, он на английского джентльмена не походил совсем: рукава мятой рубашке закатаны по локоть, сюртука вообще нет, соломенного цвета волосы взлохмачены, на лице щетина.

Да и манеры оставляли желать лучшего.

– Драгомиров. Журналист, – наконец, представился он и качнул головой в сторону блондинки. – Екатерина Николаевна Вишнякова, моя сестра. А вы… с кем имею честь?..

Названый братец понимающе поклонился:

– Я не представился, простите… Лазарев Яков Иванович, врач. Моя бедная сестра была сильно простужена, а едва пошла на поправку – как видите, снова ей сделалось дурно.

Я все еще не могла вымолвить ни слова, только глупо крутила головой от одного мужчины к другому. Григорий же Николаевич был полон скепсиса.

– Я видел, что ваша сестра выбежала из ворот особняка фон Гирса, – с обычным своим подозрительным прищуром сообщил он.

– Разумеется, – быстро нашелся «братец», – ведь Маргарита – новая гувернантка дочери господина фон Гирса. Господин фон Гирс был так любезен, что позволил Маргарите остаться, покуда она больна.

Драгомиров-журналист вопросительно оглянулся на сестру:

– Это правда, Кики? Она гувернантка?

– Ах боже мой, я не знаю, Гриша… – всплеснула она руками. – Что прислуга, что гувернантки меняются у Георга чаще, чем мода на фасоны шляпок! Марго, милая… – Кики присела на край софы и заботливо взяла меня за руки, – скажите, дорогуша, вы и правда новая гувернантка Наденьки?

Ну вот – теперь внимание всех троих было обращено на меня, и молчать дальше было б совсем уж глупо. Чего доброго, и правда примут за умалишенную. Но что же мне сказать?! Правду – что я не знаю никакой Наденьки и работаю веб-дизайнером, а не гувернанткой?