тогда тоже приму душ, — сказала Суджин таким тоном, как будто просила разрешения Хэвона.

Это уже становилось утомительным…

— Конечно, — сказал Хэвон, а потом не удержался и добавил насмешливо: — Обещаю, что не буду вламываться в ванную.

Он отвечал на письма и сообщения, пока Суджин не вернулась в гостиную. Её «обычная» одежда была до странности похожа на его: чёрные штаны такого же примерно кроя и широкая бесформенная футболка. Они посмотрели друг на друга и не смогли не рассмеяться.

Кажется, лёд между ними начал трескаться.

— Откуда у вас такая татуировка? — спросила Суджин.

— В смысле, откуда? Я несколько месяцев на сеансы ходил.

— Вы не похожи на того, кто делает татуировки, — Суджин села кресло напротив Хэвона. — Вы наверняка с детства знали, что будете работать в компании, которая принадлежит вашей семье, и носить деловые костюмы, как положено. Ваша жизнь расписана по неделям с того момента, как вы родились. Так?

— Да, это так.

— Вот мне и любопытно, когда вы нашли в вашем плотном расписании время для того, чтобы забить рукав?

Суджин подогнула ноги под себя и уютно устроилась в кресле, внимательно и даже требовательно глядя на Хэвона.

— Моя семья считает это подростковым бунтом. И это вроде как лучше, чем если бы я напивался в ночных клубах или караоке, сделал ребёнка какой-нибудь хостесс или двум.

— Моя семья даже слова такого не знает — «подростковый бунт»… Мы не можем себе этого позволить.

— Ну… — протянул Хэвон. — Мне повезло родиться в состоятельной семье. Но это не значит, что мне не приходится трудиться или добиваться чего-то своими силами.

— Нет, я ничего такого не имела в виду, — сказала Суджин. — И мне кажется, что несмотря на ваше происхождение вы хороший человек.

Хэвон пожал плечами. Суджин больше ничего не говорила, просто сидела в кресле и как будто бы думала о чём-то своём, рассматривая ногти. Может быть, она внимательно изучала, не появился ли какой изъян на её безупречном маникюре, но Хэвону казалась, что она думает о чём-то более интересном и значительном…

После душа Суджин распустила волосы. Они растеклись по её спине тёмной волной, и было даже непонятно, как они все могли уместится в тот скромный узел на затылке. Без своей строгой причёски Суджин казалась моложе и мягче, и ещё разительнее сквозила та хрупкость, которая так тронула Хэвона в аэропорту. Она не была красавицей, но на неё приятно было смотреть.

Честно говоря, Хэвон даже невольно залюбовался: в этой девушке было естественное изящество. Она не принимала нарочито красивых и милых поз, но и не делалась неузнаваемо другой, когда про них забывала. Она просто была.

Когда официант привёз их ужин и начал накрывать на стол, Хэвон сказал:

— Раз вам так неловко принимать мою помощь, — он понимал Суджин, ему самому было бы в такой ситуации неловко, — расскажете мне что-нибудь в качестве компенсации. Я угощаю вас ужином, а вы меня развлекаете беседой. Пойдёт?

— Вряд ли я смогу рассказать что-то интересное, — сказала Суджин. — Но попробую.

— Мне, например, очень интересно, почему вы всё ещё продолжаете работать на вашу злобную начальницу, хотя она вам, видимо, мало платит?

За то недолгое время, что они пробыли в номере, начальница Суджин звонила ещё четыре раза, и оба раза вопросы были не те, которые должен решать секретарь, тем более, застрявший в аэропорту за тридевять земель. Например, она требовала найти работающую ночью аптеку в каком-то крошечном греческом городе. Хэвон не мог разобрать слов, но тон разговора каждый раз был на редкость неприятный. И начальница даже ни разу не поинтересовалась, где её секретарь будет ночевать.

— Почему вы думаете, что мало? — спросила Суджин. — И не такая уж она и злобная. Я видела и похуже.

— В «Дьявол носит Прада» была лучше, — сказал Хэвон.

— Вы видели этот фильм?

— Смотрел вместе с сестрой. А что?

— Вы, наверное, очень близки, раз смотрите вместе с ней такие «девочковые» фильмы?

— Да, мы близки. Отщепенцам лучше держаться вместе.

— Отщепенцам?

— Ну да, мы с ней вроде бракованных котят в помёте. Она пошла учиться на офтальмолога, а я вот… — Хэвон указал на свою татуировку. — И никак не женюсь. К счастью, у моего старшего брата уже двое сыновей, а двоюродные братья наклепали аж восьмерых детей на двоих, так что от меня временно отстали. Но это ненадолго, я думаю.

Официанты отодвинули для их стулья, и Суджин с Хэвоном чинно уселись за стол. После того, как с еды были сняты клоши, вино открыто и налито в бокалы, официанты наконец исчезли.

— Я боялась, они так и будут тут вертеться, — сказала Суджин.

— А я думал, вам наоборот комфортнее в чьём-то ещё присутствии, — улыбнулся Хэвон, поднося бокал к губам. Официант сказал, что это за вино было и какого года, но Хэвон не запомнил. Он никогда не интересовался такими вещами.

— Вы так и будуте подкалывать меня весь вечер? — спросила Суджин. — Я уже поняла, что вы… Что у вас нет плохих намерений. Вы просто странный, но вроде неопасный.

Она поддела вилкой виноградинку, украшавшую салат, и закинула её в рот.

— Странный? — Хэвон чуть не захлебнулся вином.

— Скажете, нет? Такие, как вы, не замечают никого вокруг себя. Мы для них вроде как мебель. И тем более не помогают. Разве что с целью потребовать потом оплаты.

— А вы, кстати, отлыниваете и не развлекаете меня приятной беседой.

— Точно, вы же хотели узнать, почему я работаю на госпожу Ли… Потому что я — единственная, кого она не уволила в первый же месяц. Она постоянно мной недовольна, но всеми другими она была недовольна ещё больше. Я раньше работала в другом отделе и никогда не думала, что стану секретарём. Изначально я пришла в отдел экспорта, в основном это бумажная работа: таможня, переписка с клиентами, отчёты, документы… Меня быстро повысили, и я стала помощником начальника департамента. Многие меня возненавидели, конечно, даже пустили слух, что я с ним сплю, представляете? На самом деле я просто работала как проклятая. А потом мне вдруг предложили стать секретарём у… — Суджин подняла палец вверх и указала на потолок. — Почти на самой вершине. Я сначала пробовала отвертеться, я не представляла себя на такой работе, но мне сказали, что у меня должно получиться, а зарплата будет в два раза больше… Да-да, у простого секретаря. К тому же, когда делают такие предложения, у тебя особо и выбора-то нет. Тем более, если деньги очень нужны.

Суджин замолчала, поклевала салат, а потом, хотя Хэвон ни о