как будто появляется суперсила, и он не останавливается, пока ты не потеряешь сознание или не умрешь. Это ничем хорошим не заканчивалось, пока он не вырубал меня. Он мучил меня, будил, прижигая окурки на внутренней стороне бедер, чтобы никто в школе не видел злых следов от ожогов, а когда я приходил в себя, то он меня переубеждал.

Иногда по ночам я просыпаюсь от мысли, что меня жжет сигарета. Я никому не говорю об этом, и поэтому не разрешаю женщинам оставаться у меня ночевать. Иногда я просыпаюсь, готовый размахнуться и ударить кого угодно, но никого нет, только мертвая тишина моего пустого дома, оформленного дизайнером интерьеров.

Все для показухи. Если бы кто-нибудь действительно знал, как я жил в детстве, без простыней на матрасе, который просто бросили на пол в кишащей тараканами комнате, он бы, наверное, пожалел меня и решил, что мне повезло.

Мой дом сейчас — это дворец по сравнению с тем, где я действительно вырос, с дерьмовым детством, наполненным ненавистью и насилием. Это все, что я знаю, меня никогда не любила мать и ничему не учил отец. Я был ошибкой, как говорила мне мама, считая, что это из-за меня мой отец так на нее злится. Но она никогда не била меня и велела сидеть тихо и не мешать им, и я уважал ее за это. Она была такой же одержимой, как и я, но по-другому. Она выбрала наркотики, а я борьбу.

Я выхожу из спортзала и машу Чарльзу.

— Хорошего вечера, чемпион! — говорит он.

— Спасибо, Чарльз. Не забудь запереться.

— Без проблем, босс. Я все закрою.

Я подхожу к своему мотоциклу, мне нравится ездить на нем в большинстве дней, чтобы не привлекать внимания к своей Ламборджини. Все смотрят на нее с теми изменениями, которые я внес в нее, добавив боди-киты и модификации. Я хотел, чтобы она была уникальной, такой, какой нет ни у кого. В детстве я мечтал иметь такую машину. Когда я заработал свой первый миллион, это была одна из первых вещей, которую я купил.

Я сажусь на мотоцикл и беру шлем с тонированным козырьком, включаю матово-черный супербайк, и завожу двигатель, из модифицированного выхлопа поднимается запах бензина. Боже, как я люблю запах своего мотоцикла. Он дает мне тот выброс адреналина, который мне необходим, чтобы выпустить пар. Я люблю возвращаться домой уставшим, чтобы темнота погрузила меня в блаженный сон. Когда я настолько устаю, кошмары обычно не приходят.

Я снова завожу мотор, набираю скорость, и несусь по полосам в наушниках, под песню "Сладкие Сны" Мэрилина Мэнсона по дороге домой.

3

ЖИЗЕЛЬ

На следующий день я пришла на занятия жутко нервничая из-за своего современного танца, над которым я много работала.

Я разговариваю с девочками, с которыми ставила хореографию, и они так же волнуются, как и я. Мы помогаем друг другу, и я благодарю свои счастливые звезды за то, что мои родители всегда учили меня ладить с людьми. У меня никогда не было тусовочной жизни, за исключением Бри и ее друзей, которых она приглашала к себе, когда ей позволяли. Я очень скучаю по ней, но мы по-прежнему общаемся не реже раза в неделю. Последний раз мы общались на прошлой неделе, и она сказала, что живет в Сиу-Фолс, и мы должны скоро встретиться. Ее мама, Виктория, все еще живет в трейлере дома, и ей не до чего нет дела. Я рада, что Бри выкарабкалась сама, без поддержки матери. Она сильная девушка, и я всегда буду рядом, если она во мне нуждается.

— Ты готова, Жизель? — спрашивает Сюзи. Она — одна из лучших танцовщиц, которая успевает за моими номерами.

— Да. Мы столько раз повторяли его за последний месяц, что я просто надеюсь, что он будет достаточно хорош. — Говорю я ей.

Это современное произведение, и я надеюсь, что оно поразит моих преподавателей. Я потратила много времени на хореографию и решила выбрать оркестровую версию песни "Молодые и Красивые" Ланы Дель Рей. Мы выходим на центральную сцену, после того как им дают мою песню, вчетвером занимая свои места. Я в центре, смотрю на пятерых судей, а Дин, мой друг, которого я приобрела здесь, в Джульярде, стоит за штативом с камерой. Он хочет стать кино-монтажером и дирижером. Я согласилась позволить ему записывать мои произведения. Это позволяет мне видеть, где нужно внести коррективы и отточить движения.

— Вы готовы, мисс Монро? — нетерпеливо спрашивает судья-мужчина.

— Да, сэр, — отвечаю я.

— Что ж, давайте начнем. Поскольку вы участвовали в балетной труппе, все, что от вас требуется, это современный танец, поставленный лично вами, чтобы показать нам на последнем курсе, как вы улучшились с точки зрения предпрофессиональной подготовки. Это покажет нам, что вы обладаете необходимыми навыками и талантом, которыми, как мы убедились, вы обладаете. Это ваша выпускная работа — говорит он.

— Да, я в курсе. — Говорю я, и мой голос эхом отдается в театральном зале, а по спине бегут мелкие бисеринки пота, когда я понимаю, что поставлено на кон.

Это то, ради чего мы все работали, все мы в моем выпускном классе. Мы знаем, что, помогая друг другу добиться успеха, можно попасть в лучшие танцевальные труппы. Ничего страшного, говорю я себе.

Я смотрю на девочек, которые ждут моей реплики и начала музыки. Я подаю сигнал пальцем, и сразу же хор Ланы заполняет динамики огромного театрального зала. Ее нежная баллада западает мне в душу, и мы все синхронно двигаемся на носочках, две из нас в одну сторону, остальные девушки разводят ноги в стороны, а затем на носочках возвращаются в центр, в исходное положение.

Я выбрала четверых из нас, кто может завершить фуэте по сигналу в четвертой позиции, и бам! Мы его исполняем. Я сохраняю сосредоточенность на лице, переходя к следующему движению, поворачиваясь, они дают мне пространство, чтобы завершить движение самостоятельно, известное как grande jete — самый сложный прыжок, и если вы не растянетесь должным образом, то можете получить серьезную травму.

Гибкость — ключ к выполнению этого движения. Девочки дают мне пространство, и я выполняю прыжок. Я так взволнована, но это был высший пилотаж, и мы встаем в ту же позицию, с которой начали. Мы все останавливаемся в унисон и кланяемся судьям.

Дин вдруг кричит:

— Да! Ву-ху, это моя девочка. — Я улыбаюсь его волнению. Он делает паузу и понимает, что