— Ааарааамоооф? Ыыы? — откликнулся более уверенно кокон. И на этот раз я окончательно признал хозяйку голоса.

— Ага я, Марин. Потерпи, сейчас тебя освобожу, — прошипел я, отдирая прилипшие пальцы от липучки кокона.

Едва не завалившись от собственного рывка, решил повременить с отчаянными экспериментами и мысленным приказом велел щупальцам: точно так же, как меня несколькими секундами раньше, снять с подвеса маринкин кокон и освободить от липких пут пленницу.

Ну и на следующие секунд десять, аккуратно подхваченный парой страхующих щупальцев, сам я тоже превратился в безвольного статиста. Расслоившаяся было перед чуток приспособившими к окружающему мраку глазами тьма снова превратилась в сплошное чернильное марево, в котором меня, как на качелях, неистово болтануло вверх-вниз. Но сопровождающие болтанку треск паучьих нитей и болезненное мычанье совсем рядом расплачивающейся кровью за свободу пленницы, позволяли примерно представлять жестокую, не необходимую, работу Желтого грауса.

Пронзительный маринин визг в самом конце оборвался вдруг на высокой ноте, и переставшие опекать меня щупальца, разжав кольца, аккуратно опустили босые ноги на земляной пол рядом с потерявшей сознание девушкой. Снова покачнувшись, на этот раз я без посторонней помощи устоял на своих двоих и, наклонившись, тут же нащупал (заботливо подправленной щупальцем рукой) обнаженное плечо пребывающей в отключке Черникиной.

Ответом на мой осторожный толчок стал бессвязный болезненный стон девушки. И тут же в очередной раз полыхнули перед глазами тревожные строки системного лога:

Здоровье 179 (-347 −84)

Внимание! Уровень Здоровья восстановлен не полностью! Расчетное время до полного восстановления 1 час 30 минут 15 секунд.

Внимание! Недостаточно ресурсов для полного восстановления Здоровья! Рекомендации: обильное питье и калорийное питание.

Выносливость +0,09%

Регенерация +0,04%

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 1 минута 25 секунд… 1 минута 24 секунды… 1 минута 23 секунды…

Прикинув, что на возню с освобождением первого пленника я потратил более пятнадцати секунд, а всего скрывающих подвесы-коконы «пятен» в нашей темнице я приметил не менее пяти штук (вместе с марининым, разумеется), обнаружил, что оставшегося времени действия функции уже едва хватает на освобождение четверки других товарищей по несчастью. Потому, отказавшись от первоначального намерения растормошить подругу (дабы не терять драгоценные секунды на последующее затем неминуемое объяснение), поставил перед щупальцами долгоиграющую задачу: поснимать все тутошние коконы с подвесов и освободить от липких пут запечатанных внутри пленников.

И понеслось…

Верные помощники и телохранители меня снова подхватили и завертели во мраке, как никчемную куклу. Но характерные размашистые броски вверх-вниз, чередующиеся с довольно продолжительными колебаниями моей тушки примерно в одной плоскости, сопровождающиеся треском рвущихся паучьих пут и мычаньем «ошкуриваемых» пленников, рисовали перед внутреннем взором повторяющиеся картины: сперва сноровистого подъема под потолок к подвесу, затем аккуратного срыва с паучьих нитей коконов, с последующим мягким падением на заранее опущенные амортизаторы, и, наконец, с финальным удалением липкой оплетки с тел освобождаемых пленников…

Это случилось во время потрошения Желтым граусом четвертого сброшенного на пол кокона. Окружающая непроглядная чернота вдруг налилась молочной белизной, сквозь которую (как на негативе) резко обозначились границы стен окружающей то ли норы, то ли пещеры. Сместив взор на себя, я увидел свое едва прикрытое обрывками серого комбинезона непривычно чернокожее тело (с белесыми полосами ссадин и порезов), аккуратно оплетенное двумя бурыми щупальцами, и удерживаемое, соответственно, ими же на весу в почти вертикальном состоянии. Внизу еще четыре щупальца, впившись когтистыми макушками в земляной пол, придавали действующей функции устойчивости, и оставшиеся шесть щупальцев, мелькая с огромной скоростью, срывали и отбрасывали тут же в стороны куски паучьих нитей, и кокон под ногами истончался прямо на глазах.

Всего пара секунд угарного мельтешения щупальцев, и вот уже из-под чернильного «савана» открываются фрагменты могучего белого тела, едва прикрытого серыми обрывками комбинезона. Еще секунда слаженной работы исполняющей мою волю функции, и в наполовину освобожденном от пут, мычащем от боли пленнике я узнаю здоровяка Миха (черная до синевы кожа которого в открывшемся мне «негативе» кажется белее снега). Пока щупальца заканчивают освобождение здоровяка, оглядываюсь на троицу уже избавленных от липких пут пленников. Кроме по прежнему валяющейся в дальнем углу «негритянки» Марины (с едва прикрытой обрывками серой форменной одежды грудью), вижу втихушку приподнявшегося на локтях и слепо озирающегося по сторонам великана Сыча, такого же «чернокожего», как Черникина. Третьим же номером среди освобожденных ранее друзей-сослуживцев неожиданно оказался гэручи. На валяющимся, как Марина, в полном отрубе крысюке имелся такой же разодранный до безобразия серый комбез жала, как и на всех нас, однако этот собрат по несчастью был не только из другого дежа, но даже, походу, из иного стожа (потому как среди знакомых крысюков я такого чересчур носатого индивида точно ни разу не замечал). Мышиного цвета шкура гэручи в «негативе» очень своеобразно преобразилась, приобретя благородный небесно-голубой оттенок.

Пока косился на гэручи, щупальца закончили срывать липкие путы с Миха и, рывком избавив в конце беднягу от лицевой «маски» (со всей намертво приросшей к липучке растительностью), тут же метнулись со мной к последнему висящему кокону — теперь в «негативе» четко выделяющемуся зловещей чернотой на фоне белой угловой стены. Вдогонку понеслись жесточайшие проклятья от люто эпилированного здоровяка…

— Гуруда? Ты что ли? — гаркнул в ответ со своего места рискнувший рассекретиться великан.

— Сыч, братка, где мы? — тут же откликнулся, прекратив материться, Мих. — И что за паскуда только что мне всю волосню с башки выдрала⁈

— Знал бы — сам бы гада придушил, — фыркнул Сыч в ответ. — Со мной тоже самое полминутой ранее провернули. До сих пор рожа огнем горит…

Пока эти двое сзади болтали, щупальца аккуратно сорвали с подвеса кокон и, опустив на землю, стали стремительно обдирать липкую обмотку. Но досмотреть их славную работу мне помешали строки очередного информационного лога, загоревшиеся в текущем «негативе» ничуть не изменившимся изумрудным цветом.

Внимание! Улучшение Дробный граус в симбиозе с адаптированными присадками открывают у носителя пасивную функцию Мимикрия.

Описание пассивной функции Мимикрия: означенная функция, за счет активации внутренних резервов организма, формирует вокруг носителя защитное поле, максимально эффективно сливающее носителя с окружающей средой. Продолжительность действия пассивной функции Мимикрия в реальном времени: 1 минута. Откат пассивной функции Мимикрия: 20 минут, с ежеминутным вычетом 10 единиц здоровья для восстановления использованных внутренних резервов организма. Рекомендации во время отката: обильное питье и калорийное питание. Важное уточнение: пассивная функция Мимикрия активируется самостоятельно в критической ситуации, без участия носителя.

Интеллект