Она улыбнулась и поцеловала сына.

– Да, мой. И твой. Камерон Дьюк, знакомься, это Джейкоб Камерон Периш, твой сын.

Камерон мгновенно отскочил на два шага назад и пребольно ударился локтем о дверной косяк. – Это шутка? – спросил он с угрозой в голосе, растирая пострадавшую руку. – Вот только мне почему-то совсем не смешно.

Впрочем, ребенок считал иначе.

– Ба-да-ба! – воскликнул он и радостно рассмеялся.

Камерон уставился на маленького паршивца, а потом перевел взгляд на Джулию, которая с трудом сдерживала улыбку. Еще лучше. Нет уж, в такие игры Камерон не играет, и выставлять себя дураком он никому не позволит.

И это далеко не первая женщина, пытавшаяся подсунуть ему своего ребенка. Что ж, за все приходится платить, в том числе и за богатство, и Камерон не такой болван, чтобы с легкостью вестись на такие штучки, пусть он совсем недавно в шутку и признавал себя таковым. Надежные адвокаты со всем разберутся.

– Я тебе не верю, но все же позволь спросить. Ребенок не похож на новорожденного, так почему ты ждала столько времени? Если он мой, то почему ты молчала?

– Ты шутишь? Я несколько раз тебе писала и просила позвонить, а в последнем письме сказала, что беременна. Или фраза «я жду от тебя ребенка» слишком трудна для твоего понимания?

– А какую часть фразы «я тебе не верю» ты не можешь понять? – прищурившись, спросил Камерон, подходя к ней на шаг. – Эта шутка стара как мир, можешь даже и не надеяться, ты не получишь от меня ни гроша.

– Твои деньги мне без надобности! – сердито воскликнула Джулия и, заметив беспокойство ребенка, тоном ниже добавила: – Я просто хотела, чтобы ты знал, что у тебя есть ребенок, но ты не мог ответить на одно несчастное письмо, не мог просто позвонить, ведь у тебя есть принципы.

Джулия покачивала ребенка, прохаживаясь по комнате. Затем подошла к Камерону и, подчеркивая свои слова, ткнула его в грудь:

– Вот только знаешь что? Может, нам с Джейком даже лучше без тебя. С таким отношением к жизни из тебя вряд ли получился бы хороший отец.

Камерон схватил тонкую руку Джулии, не давая толкнуть себя еще раз.

– Только попробуй сказать, что я могу отвернуться от собственного ребенка.

– Я этого не говорила, я…

– Я бы никогда не навредил своему ребенку, – выдавил Камерон сквозь сжатые зубы, – я знаю, каково это – жить без… – Он резко замолчал и взлохматил волосы. – Впрочем, не важно.

Что это с ним?

За исключением братьев, Камерон никогда никому не рассказывал о своем детстве. Он давно оставил прошлое прошлому. Но именно из-за отвратительного детства он и не спешил осчастливить этот мир очередным ребенком и предпринимал все возможные меры, чтобы этого не допустить. Так что этот малыш просто не может быть его сыном.

– Извини, – прошептала Джулия.

– Не важно. – Камерон наконец-то взял себя в руки. – Но я все равно тебе не верю. Мы предохранялись, я всегда предохраняюсь.

– Я тоже, вот только ничто не дает стопроцентную гарантию, – Джулия посмотрела на ребенка, – и не говори, что об этом никогда не слышал.

– Не знаю, что за игру ты затеяла, но это не мой ребенок.

– Баба, дада, – провозгласил Джейк, радостно вертясь в материнских руках. – Дада, ба-буу, дада.

Малыш улыбнулся, и у него на правой щеке появилась крошечная ямочка.

Дада? Камерон нахмурился и задумчиво потер собственную правую щеку, он внезапно почувствовал себя не в своей тарелке.

– Скажи, чтобы он перестал это повторять.

– Обычный детский лепет, – улыбнулась Джулия, – все дети начинают с этого, но в этих звуках пока еще нет смысла.

Джейк все так же вертелся и улыбался, и ямочка на его щеке становилась все отчетливей. Камерон судорожно сжал зубы. У него такая же ямочка, вот только это ничего не значит.

– Пойдем, солнышко, – проворковала Джулия, обращаясь к малышу, – уложим тебя спать, после всех этих волнений.

– Нет! Баба! Дада! – выкрикнул Джейк, размахивая руками и поворачиваясь к Камерону за помощью.

– Похоже, он хочет, чтобы ты его уложил, – сказала Джулия и всунула ребенка Камерону, прежде чем он успел отшатнуться.

– Эй, я не…

– Баба, – повторил Джейк, завозившись у него в руках, – дада.

Внезапно мальчик замер и осмысленно взглянул в глаза Камерону. А тот не смог отвести взгляд. Камерона мгновенно захлестнула целая буря эмоций. Смятение, любовь, злость, неудовлетворенность, радость, боль. Они оба изумленно моргнули и продолжили смотреть друг другу в глаза, и Камерону казалось, что он смотрит в собственную душу. И откуда только взялась эта мысль? Так странно, просто не верится, что все это происходит с ним. Ну какой из него отец? Он ведь никогда не хотел им быть.

Джейк зевнул и устало закрыл глаза. Малыш опустил голову Камерону на грудь и крепко стиснул в кулачках его рубашку, как будто объявляя его своим. Камерон осторожно прикоснулся к нежной детской ручке своей большой сильной рукой и почувствовал, как внутри его что-то шевельнулось. А затем крепко прижал к себе ребенка, испугавшись, что тот может упасть.

– Он засыпает, – тихо сказала Джулия, – просто положи его на спину и пару раз погладь животик.

– Прости, приятель, но так решила твоя мамочка, – улыбнулся Камерон и, погладив светлые мягкие волосы, положил малыша в кроватку.

А тот, даже и не думая капризничать, засунул два пальца в рот и все так же завороженно смотрел на Камерона.

Да, стоит признать, что это отличный малыш, вот только это не делает Джейка его сыном.

Черт. Ну и кого он пытается обмануть? Да стоит только раз взглянуть на эти светлые волосы и темно-зеленые глаза, чтобы понять, что это его сын, да к тому же еще и эта ямочка, пусть он и терпеть не может это дурацкое слово.

Вот только Камерону почему-то все еще казалось, что Джулия Периш решила провести его. Кто докажет, что она забеременела не специально? Всем известно, что у Дьюков денег куры не клюют, так что где гарантия, что она не рассчитывала на солидные барыши? Камерон никогда не оставит своего сына, вот только это не значит, что Джулия может рассчитывать на беззаботную жизнь за его счет.

Когда Джейк наконец уснул, они вышли в коридор.

– Я требую тест на установление отцовства.

Джулия замерла на месте. Похоже, он смог ее удивить, неужели она ожидала, что он поверит ей на слово? Правда, глядя на нее теперь, Камерон вспомнил, что всегда читал ее как открытую книгу, всегда мог определить по выражению лица, чего она хочет, что чувствует. Разве она способна притворяться?

Конечно, способна, на это были способны почти все женщины, с которыми ему доводилось встречаться.