– Это ещё почему? – рассмеялась Антонина.

– Потому что скачешь, как стрекоза!

– Стрекоза не скачет.

– Ладно! Пусть цикада! А я нашла Щипачёва!

– Где?

– Ба! Ты – как с луны свалилась! В интернете, конечно. Почитать?

– Читай.

И Юлия стала читать бабушке стихи полузабытого, но не утратившего актуальности советского поэта. Читала она с выражением, время от времени отрывала глаза от текста и смотрела на бабушку, спрашивая взглядом: «Ну что, нравится?»

Бабушка молча кивала в ответ и улыбалась.

Внук Александр смотрел на них снисходительно, и читалось в его взгляде: «Прямо как дети малые». Себя с некоторых пор он считал взрослым человеком, умудрённым жизненным опытом.

И вот они наконец сошли с поезда в Симферополе.

«Боже, как давно я не была в Крыму!» – подумала Антонина и рассмеялась.

– Ты чего, ба? – спросила внучка, дёргая её за руку.

– Это она так радуется, – пояснил внук с самым серьёзным видом.

Потом долго спорили, куда же им поехать. Внук хотел в Севастополь, а внучка – в Ялту.

С большим трудом Антонина уговорила их отправиться в Алушту, пообещав, что они во время пребывания в Крыму съездят и в Севастополь, и в Ялту. Самой же ей очень хотелось посетить Никитский ботанический сад. Она последний раз была в нём в ранней молодости с первым мужем. И они там, как сумасшедшие, целовались на берегу маленького пруда, даже не пруда, а прудика, в котором плавали розовые и белые кувшинки и, кажется, золотые рыбки. Точно этого Антонина уже не помнила. Зато она отлично помнила находившийся в Алуште склон, весь засаженный лавандой, и ещё помнила, какой головокружительный аромат исходил от этого лилового ковра. А она ползала по нему, нарушая все правила, и сорвала-таки для себя несколько веточек этого ароматного растения.

«Вспомнить стыдно!» – думала Антонина, но раскаяния почему-то не ощущала.

– Итак, решено! Едем в Алушту! – произнесла она.

– Едем, – согласились дети, – но только помни, что ты обещала нас везде свозить.

– Разве я вас когда-нибудь обманывала? – возмутилась Антонина.

– Что-то не припоминаю, – нехотя признал внук.

– Нет, бабушка, нет! Не обманывала! – заскакала внучка то на одной, то на другой ноге.

Антонина действительно старалась никогда не обманывать своих детей, а потом – и внуков. Даже на самые неудобные вопросы она находила приемлемые ответы. Обещания давала только тогда, когда была уверена, что сможет их выполнить. Если сомневалась, то так и говорила: «Я постараюсь это сделать. Но если мне что-то помешает на этот раз, перенесём на более поздний срок». Дети, а потом и внуки привыкли к её правдивости и были уверены, что их бабушке можно верить.

– Ты лучше под ноги смотри, попрыгунья-стрекоза! – сказал мальчик сестре.

– Стрекоза не прыгает! – ответила Юлия и гордо задрала нос, хоть в чём-то она благодаря бабушке была теперь осведомлённей старшего брата.

– Не прыгает, – усмехнулся Саша, – а ты прыгаешь, вот шлёпнешься сейчас, и нос будет пуговкой.

– Как у Пуговкина? – почему-то обрадовалась сестра.

– Угу.

– Тогда я буду прыгать, как попрыгунья-цикада! – развеселилась девочка.

– Стрекоза! – поправил Саша.

– Стрекоза не прыгает, – на этот раз машинально проговорила Антонина.

– Как это – не прыгает? – удивился внук. – Ты что, в детстве не учила басню Крылова «Стрекоза и Муравей»?

Юлия тем временем улыбалась во весь рот, и старший брат смотрел на неё с подозрением.

– Всё я учила, – ответила Антонина. – Но тем не менее стрекоза не прыгает. И ты, – обратилась она к внуку, – вместо того чтобы умничать, взял бы и понаблюдал за стрекозами.

– Ага, больше мне делать нечего. Я лучше дедушке Крылову на слово поверю.

– Ну и зря!

– Бабушка, расскажи Сашке, почему Крылов написал, что она прыгает! – не отставала от Антонины Юленька.

– Расскажи-расскажи, – усмехнулся внук, не допуская даже мысли о том, что бабушке удастся его переубедить.

– Видишь ли, – вздохнув, начала Антонина, – в те времена, когда Крылов писал свои басни, интернета не было…

– Совсем? – удивилась внучка.

– Совсем, – кивнула Антонина, – и многие авторы брали сюжеты друг у друга.

– Знаю, как Шекспир, – кивнул с умным видом внук.

– Примерно, – не стала спорить бабушка, – и Крылов взял сюжет своей басни, а заодно и героев, из басни французского баснописца Лафонтена. А Лафонтен брал сюжеты для своих басен у древнегреческого баснописца Эзопа. В Греции цикад так же много, как у нас кузнечиков. Во Франции так же всем привычно стрекотание цикад. А вот в Петербурге, где жил и творил Иван Андреевич, их нет. К тому же Крылов, судя по всему, не слишком разбирался в мире насекомых, поэтому французское слово «цикада» он перевёл на русский как «стрекоза». Вот отсюда и началась некоторая путаница.

– Вот видишь, – сказала Юлия брату, – цикада скакала, а стрекоза за неё отдувается по сию пору, – проговорила девочка, подражая тону бабушки.

Саша весело рассмеялся, и Антонина, махнув рукой на сложности энтомологии, процитировала:

– Сколь блаженна ты, цикада, Ты почти богам подобна…

– Бабушку опять на романтику потянуло, – снисходительно прокомментировал внук.

А Юленька, уцепив Антонину за руку, сказала:

– Как красиво, бабушка, ты сочиняешь.

– Это не я, – улыбнулась Антонина, прижимая внучку к себе, – это древнегреческий поэт Анакреон.

Саша поднял указательный палец одной руки вверх к небу, а другой опустил вниз к земле, и важно заявил:

– Нашей бабушке ведомо всё!

– Да, бабушка? – спросила девочка.

– Нет, конечно, – рассмеялась Антонина. – Давайте лучше поскорее найдём автобусную остановку.

– Давайте! – согласилась Юлия и тут же спросила: – А в Крыму есть цикады?

– Есть.

– Почему же мы их не слышим?

– Ещё услышим.

– Когда?

– Ночью.

– Ой, как долго ждать!

– Ты и заметить не успеешь, как она настанет, – ласково ответила бабушка.

– Юлька! Не тарахти! – вмешался внук. – Вон автобусная остановка. Идёмте!

В автобусе они устроились с комфортом и всю дорогу смотрели в окно. Даже Саша не утыкался в планшет, не в силах оторвать взгляд от причудливых очертаний гор, ущелий и пёстрых пейзажей, пролетающих мимо.

– Не хуже, чем в Турции, – вырвалось у него.

– Лучше! – уверенно проговорила бабушка.

Ей и на самом деле казалось, что красивее родной страны ничего на свете быть не может. Нет, она не отрицала того, что другие места тоже могут быть прекрасными, и не спорила с тем, что следует увидеть как можно больше стран и чужих земель. Но здесь всё такое родное, прикипевшее к сердцу.

Антонина сладко вздохнула и невольно вспоминала своё детство, поездки в Крым вместе с родителями, тёплое море и вечера, наступающие здесь мгновенно, точно кто-то невидимый проливал с неба флакон фиолетовых чернил.

Сойдя с автобуса, они собрались на время оставить багаж в камере хранения на вокзале и пойти пообедать в какое-нибудь кафе, а потом пройтись по городу и присмотреть себе жильё. Ведь они