Существовала и медицинская литература, даже иллюстрированная. Но, как правило, идея заглянуть в неприметную, серую книжицу с малообещающим названием «Что должна знать каждая женщина», мирно покоящуюся среди прочей белиберды в родительской библиотеке, приходила в голову даже самым одарённым искателям истины не раньше одиннадцати-двенадцати лет.

Костя не был исключением из правила, и поэтому его путь к просвещённости оказался долгим и тернистым. Однако нельзя сказать, чтобы это хоть сколько-нибудь его тяготило в те безмятежные годы. Ведь не бывает худа без добра! Запретная политика, безусловно, ставила ребёнка в условия жесточайшего информационного голода, но она стимулировала также и подъем креативной энергии из области гениталий к более высоким телесным центрам.

Данный «побочный эффект» был чрезвычайно важен для воспитания человека нового образца, поскольку укреплял в сердцах советских граждан ту самую формулу «дружбы, товарищества и братства», без которой построение коммунизма было бы просто немыслимым. У Кости же результат его действия обозначился отнюдь не с идеологической стороны.

То, что многие люди переживают в более почтенном возрасте, с Костей произошло, когда ему было без малого шесть лет: его внезапно настигло безумное платоническое чувство к красавице Галечке, с которой они вместе ходили на секцию спортивной гимнастики. Как это ни удивительно, вспыхнувший в Костиной груди пожар оказался взаимным.

Возраст для первой любви является фактором вторичным, и то, что должно произойти между двумя влюблёнными, неизбежно случается с ними, будь они седым стариками или же совершеннейшими детьми. В отношениях Кости и Галечки очень быстро пришла пора совместных прогулок за ручку, жарких объятий и даже поцелуев в губы, инициатором которых выступал Костя.

В какой-то момент влюблённые даже собирались тайком отправиться на вокзал, сесть в поезд и укатить вдвоём навстречу собственной судьбе. Романтическому порыву воспрепятствовали не на шутку встревожившиеся родители с обеих сторон, лицемерно пообещав юным романтикам благословения на медовой месяц (в том числе и финансового), но только после законной свадьбы.

Упование на нравственность, как это ни странно, сработало. Костя и Галя принялись строить планы официальной регистрации своего земного союза, в то время как мамы и папы всячески усложняли им жизнь.

Прагматичные взрослые ссылались на необходимость покупки обручальных колец и свадебных нарядов, на которые предполагалось потратить годовую зарплату обоих семейств. Далее неминуемо встал вопрос о приданом невесты, и, как водится, к его накоплению Галины родители, по своей нерасторопности, ещё не приступили. Так что, в конце концов, счастливое слияние двух любящих сердец пришлось отложить на неопределённый срок.

В виду того, что детям разрешалось проводить столько свободного времени в обществе друг друга, сколько они хотели, решительных возражений не последовало, и влюблённые согласились ждать. Однако несколько месяцев спустя разыгралась настоящая трагедия.

Галины родители неожиданно объявили дочери, что вся их семья переезжает на север, поскольку у папы появилась прекрасная возможность подзаработать, а заодно и продвинуться по службе. Слёзы текли рекой. Снова была сделана попытка скрыться вдвоём с Костей в неизвестном направлении, по счастливому случаю вовремя предупреждённая районным участковым. Оба ребёнка попеременно отказывались есть, саботировали походы в детский садик, убегали с тренировок.

В последний день перед расставанием они поклялись друг другу в верности до гроба и пообещали как можно скорее выучиться писать, чтобы на протяжении всего периода разлуки иметь возможность общаться посредством почты.

Костя долго страдал после Галиного отъезда. Писать он действительно научился, едва перейдя в подготовительную группу детского сада, чем поверг в крайнее изумление своих родителей, воспитателей, и всех прочих взрослых, коим случалось узнать о сём удивительном факте.

В конечном итоге, на север было отправлено три наивных, но очень тёплых письма, однако ни на одно из них ответа так и не пришло. Может быть, адрес был неправильным, а может, в Галиной жизни произошли какие-то кардинальные перемены, воспрепятствовавшие продолжению их связи.

Так или иначе, встретиться ещё раз Гале и Косте было не суждено…

И всё-таки, как в народе говорят: беда да мука — та же наука. Через полгода «траура» Костя вновь стал поглядывать на слабый пол и оказывать ему знаки своего детского внимания, подкреплённого теперь уже вполне весомым и уникальным в его возрасте опытом. Некоторые девочки шарахались от него как от шкодливого сорванца, решившего сыграть с ними злую шутку, а некоторые оценивали Костины старания по достоинству.

Любой ребёнок стоит гораздо ближе к источнику жизни и света, нежели скованные годами рутины и полностью растерявшие связь с божественным взрослые. Вкусив от запретного плода, последние способны раз и навсегда придать забвению вещи, которые призваны были дарить человеку настоящую радость и ощущение гармонии со вселенной. Ребёнок не может поступить таким образом. Ему помогает само мироздание, и всякий раз, когда земные соблазны начинают сверх меры одолевать юное существо, обязательно происходит событие, полностью восстанавливающее пошатнувшийся было духовно-телесный баланс.

Школа — по крайней мере, её начальные классы — подействовала на Костю именно таким образом.

С одной стороны, в новой обстановке его чрезвычайно порадовало обилие претенденток на романтический контакт. Но с другой стороны, именно от этого обилия очень быстро начинали разбегаться глаза. Общаясь со сверстниками, Костя понял, что в таком затруднительном положении оказались и многие его одноклассники.

Вышло так, что в свой 1-ый «Б» он попал вместе с товарищем по подготовительной группе детского сада, Валеркой, который, также как и Костя, ещё будучи дошкольником, выделялся неравнодушием к женскому полу. Именно Валерка сформулировал тогда их новую миссию на амурном поприще. В ответ на постоянно возникающие проблемы с выбором, он смело предложил от выбора отказаться вообще, то есть заменить христианскую позицию «или-или» на мусульманскую «и-и» — по принципу: «если б я был султан…».

Реализовать такую амбициозную формулу на практике оказалось невозможным, и очень быстро друзьям пришлось перенести львиную долю своего интереса в теоретическую область.

Со временем это превратилось у них в подобие соревновательной игры. Встречаясь на переменах и после уроков, приятели с упоением рассказывали друг другу, в какую по счёту даму сердца им удалось влюбиться в этот день. Списки чудесных побед росли на глазах. В пике этой героической деятельности юным донжуанам удалось заключить в свои воображаемые гаремы четверть девчонок их параллели, несколько второклашек, а также обширное количество знакомых по микрорайону и спортивным секциям.

Невинное занятие начинало приобретать космические масштабы, и любовь, не стеснённая рамками единственного несовершенного объекта, уже оказывала своё благотворное влияние на мечтательные детские умы.