Остановившись, кибитка столь резко дёрнулась, что я налетела на впереди стоящую девочку, которая ещё давно затаила на меня злобу. Когда-то мы с ней дружили, но после истории с куклой у меня появилась своя тайна, и я потеряла к старой приятельнице интерес. Но та с тех пор крепко обиделась. Она развернулась и в отместку ударила меня со словами:

— Королева-нищенка ждёт, что ей будут кланяться?

Остальные рассмеялись, припомнив старую шутку, и наблюдали за разворачивающимся конфликтом. Я разозлилась и тоже вцепилась в девочку, повалив ту на землю. Все с интересом смотрели на нашу потасовку, когда в кибитку вошёл Бьярне. За ним появилась статная женщина, которую я никогда раньше не видела.

Но я обнаружила их присутствие, лишь заметив внезапно повисшую тишину.

— Что здесь происходит? — громко возгласил мужчина. Я почувствовала, как крепко он на нас рассержен.

— Бойкие они у тебя, — хмыкнула позади него спутница. — Пусть выйдут на свет.

И мы вышли из повозки на городскую улицу, с интересом осматриваясь вокруг. Бьярне выстроил нас всех в ряд, а женщина ходила и по очереди придирчиво оглядывала. Смотрины походили на выбор скотины. Дама оттягивала наши щёки, заглядывая в рот, чтобы оценить состояние и белизну зубов, щупала тело, пропускала сквозь пальцы волосы. Около одних из нас она задерживалась надолго, а мимо других — тут же проходила. У некоторых девочек спрашивала, приходили ли уже лунные дни. Этот же вопрос она задала и мне, когда приблизилась.

— Нет, — засмущавшись, ответила я.

Тут же, будто потеряв ко мне всякий интерес, знакомая Бьярне стала осматривать следующую. Когда она оглядела всех, то озвучила своё решение:

— Я беру этих двух, — указала она на Элину и её ровесницу Мев, не вызвав ни у кого удивления, — И эту, — развернулась ко мне. — Бойкую.

Мужчина выглядел недоумевающим, когда незнакомая мне горожанка выбрала вдруг невзрачную сироту, но противиться не стал. Покупательница протянула Бьярне два заранее заготовленных мешочка с деньгами и ещё сверху того пару монет — за меня.

Мы с Элиной и Мев покинули кибитку, а та поехала дальше. Девочек, что находились в ней, мы никогда больше не видели и ничего не знали об их дальнейшей судьбе.

Женщина представилась. Её звали Итолина Нард.

— Обращаться ко мне достаточно просто «госпожа», — пояснила она.

Вначале я никак не могла определиться, понравилась мне Итолина или нет. С одной стороны, она очаровывала, с другой — таилась в ней какая-то опасность, которую я не могла разгадать. Жительница Берльорда провела нас в дом и тут же оставила на попечение неразговорчивых, скупых на проявление чувств слуг.

Я ожидала, что госпожа наняла нас для уборки своих владений, обустройства сада или чего-то подобного. Мне казалось, что если мне достаточно повезёт, то меня научат писать. Как я же была далека до истины! Что существуют дома удовольствий, я не предполагала. Нет, об этой стороне взаимоотношений мужчины и женщины я раньше слышала и даже пару раз тайком видела, но не могла представить, что существуют места, где она возведена в ранг ремесла. Тем более я никогда не думала, что окажусь в подобном заведении и буду вынуждена этим заниматься.

Элина и Мев лишь посмеялись над моими мыслями.

— Глупая! Зачем ещё Бьярне привёз нас сюда через весь Льен?

Я почувствовала себя как слепой котёнок, выкинутый наружу в грозовую ночь, не имея понятия, что делать дальше. Но с первого же дня в доме госпожи Элина взяла меня на своё попечение.

Нам всем выделили одну комнату, но подготовленными в ней стояли только две кровати, лишь подтвердив предположения о том, что изначально Итолина Нард планировала взять пару девушек. Зачем я ей понадобилась, было непонятно. Я спросила об этом своих соседок, и они разошлись во мнении.

— Почему госпожа взяла меня? — допытывалась я.

— Потому что ты красивая, — утешая, сказала Элина. Но Мев её обругала:

— Неправда! Просто даже в таком заведении нужно разнообразие.

Несмотря на то что я согласилась больше со второй из них, слышать нелестные высказывания о собственной внешности огорчало. Я утешала себя тем, что выгляжу как оборванный мальчишка со своей старой одеждой, висящей мешком, и криво обрезанными волосами. Но, на самом деле, даже мой самый ухоженный вид никак не сравнился бы с тем, как выглядели приехавшие со мной девушки, уставшие и изнурённые после долгой дороги.

Внешность Элины отражала все те черты, которыми славились исконные жители Вижского града. Светлые, как у всех северян, волосы имели особый снежный оттенок. Они, заплетённые в тугие косы, опускались до самого пояса, а цвет глаз превосходил яркостью небеса. Тонкая в кости, Элина обладала стройным, хрупким телом.

Другая же, Мев, имела чуть меньший рост и немного более широкие бёдра. Она так же не походила на Элину, как огонь отличается от льда. В её жилах текла южная кровь, и, хотя отец родился в Вижском граде, черты матери играли в девушке куда ярче. Тёмные, словно древесная кора, волосы, но не такие чёрные, как у верян, слегка завивались на концах, кожа отливала мягкой бронзой, а малахитовые глаза походили на кошачьи.

Рядом с ними двумя я выглядела бледной и незаметной. Хотя мои локоны имели светлый оттенок, я не могла похвастаться такой же благородной белизной, как Элина. Пепельные волосы походили цветом на мышиную шерсть, без густоты и здорового блеска. К тому же они едва закрывали уши. А серые глаза никак не выделялись на лице. Голодная зима тяжело сказалась на коже, сделав её сухой. Тело покрывало множество никак не заживающих, кровоточащих ран.

На мне никак нельзя было зацепиться взором. Можно сказать, что я представляла собой олицетворение обычного северного ребёнка, не знающего твёрдой родительской руки и предоставленного самому себе.

Ужин, который нам принесли в тот день, я запомнила надолго. Позже я ела блюда куда изысканней тех, но всё равно кушанья в доме Итолины запомнились мне, как самое прекрасное, что я пробовала.

— Святых всех ради! Это просто бесподобно! — воскликнула Мев, набивая живот. Мы с Элиной не поддержали её ответом лишь потому, что не могли остановиться, уплетая содержимое тарелок.

Несмотря на вспыльчивую натуру и суровость, с которой госпожа вела дела, надо отдать ей должное, на своих девушках она никогда не экономила. Даже самый скромный приём пищи всегда оказывался сытен и по-простому вкусен. А начало недели мы всегда отмечали с размахом, отдыхая после выходных, когда дом посещало много мужчин. В день приезда для нас подготовили и утку, запечённую с яблоками, на которую мы набросились, забыв о приборах и всяких приличиях, и сытную кабанятину. Мы ели руками, позабыв о всяких приличиях, и горячий жир стекал, обжигая, по коже.

В доме всегда находились свежие фрукты и овощи, не виданные мною никогда прежде, ведь на севере земледелие не слишком жалуют. Нас часто баловали десертами, о которых я мечтала ещё со времён жизни у князя. Мы ели сахарный мармелад, разноцветные леденцы и даже пирожные, полные крема. Все эти вкусности держали во многом из-за зажиточных гостей, не привыкших к простой пище, но нам тоже позволялось брать их вдоволь.