не в силах выдавить из себя ни слова – даже улыбнуться заставить себя не мог. Лицо у меня делалось как будто железное! Другие дети умели быть веселыми, ластиться к взрослым, много болтали и обнимали их – я никак не понимал, почему у меня не выходит! Только тот дядя Фридерик меня взял, а потом уже больше никто не хотел. Одна женщина пыталась со мной поговорить, но я так разволновался, что у меня даже слезы на глаза навернулись и я не смог произнести ни слова. Позже та женщина сказала тете Воспитательнице, что я «наверное, отсталый». Она говорила тихо, но я стоял рядом и услышал. Потом я уже сам отказывался ходить в гостевую комнату.

* * *

Ну вот, а теперь я вам немного расскажу о нашем детском доме – чтобы вы могли себе его представить. «Молодой лес» огромный, и построили его совсем недавно. Я теперь сообразил, что легче всего понять, старый дом или новый, по крыше или по потолку. В старых домах крыши покатые, а в новых – совсем плоские, и потолки в старых домах очень высоко, а в новых – низко. Может, это потому, что раньше люди были гораздо выше, чем теперь? Надо проверить в энциклопедии.

Но вернемся к нашему рассказу… «Молодой лес» большой, в нем целых шесть этажей! На воротах висит красная табличка с белой надписью: «Государственный детский дом „Молодой лес”». Мне эта табличка совсем не нравится, я считаю, что, если бы ее сняли, было бы гораздо лучше. Тогда прохожие не сразу бы понимали, что это детский дом, и не смотрели бы на нас из-за забора с ТАКИМ выражением лица. ТАКОЕ выражение – это когда на лице появляются одновременно жалость и чуть-чуть отвращения, – мне самому становится нехорошо, когда я вижу у кого-нибудь ТАКОЕ выражение! Я уже шесть раз бросал в специальный ящик для идей, который висит в галерее, записку с предложением снять табличку при входе, и знаю (потому что этот вопрос очень часто поднимают на линейке), что многие другие ребята тоже это предлагали, и не раз.

В «Молодом лесу» живут семьдесят детей! Ужасно много, правда? Самым младшим – три года, а старшим – за двадцать. Этих, самых старших, называют уже тетями и дядями.

Кроме детей, в «Молодом лесу» есть еще множество действительно взрослых тетей и дядей, которые тут работают, – я здесь уже почти три года, но, пожалуй, не всех хорошо знаю. Знаю тетю Директора, которая нами руководит. Дядю Бухгалтера и двух тетей Бухгалтерш, которые сидят с ним в одной комнате. Тетей и дядей Воспитателей – их очень много. Тетю Доктора, двух тетей Медсестер, тетю Гигиенистку, тетю Кухарку, тетей Уборщиц, дядю Вахтера… Уф, их столько, что я, пожалуй, больше не буду перечислять, а то это займет целую страницу!

Лучше я напишу о тех, кого люблю: конечно, на первом месте тетя Йола, воспитательница нашей группы. У нас есть вторая воспитательница, тетя Матильда, но она так себе, не классная. Тетя Матильда обычно дежурит с нами ночью.

Я люблю дядю Радослава, который занимается бухгалтерией, то есть считает, сколько что сто́ит (всегда получается слишком дорого), сколько потрачено денег (всегда получается слишком много), и который приносит нам карманные деньги на неделю (всегда получается слишком мало) в рабочие субботы или в пятницу, если суббота выходная.

Я люблю тетю Янину, кухарку, потому что она всегда старается, чтобы мне досталась целая картофелина с края котла, а не раздавленная из середины – я такие не очень люблю.

Люблю тетю Стоматолога, хотя не люблю лечить зубы (очень не люблю!).

Люблю дядю Вахтера, который убирает двор и ухаживает за огородом… И конечно, люблю еще тетю Илону, воспитательницу двух старших групп – «Одра» и «Дунаец». Но тетю Илону любят все. Она у нас знаменитость, потому что летала на самолете, два раза была в Швеции, а еще у нее много заграничных вещей из валютного магазина на улице Повстанцев, то есть таких, которые можно купить только за доллары. Тетя Илона одевается очень ярко, носит длинную джинсовую юбку и футболку с надписью «АББА» – это очень известная музыкальная группа.

Видите, сколько у нас взрослых, которых я люблю! Я и сам не подозревал!

Вообще взрослых, которые работают в «Молодом лесу», можно разделить на три группы: «чувствительные», «холодные» и «нормальные».

«Чувствительные» тети и дяди мне не очень нравятся, потому что с ними много сложностей. «Чувствительная» тетя с одними слишком дружит, а к другим относится прохладно, поэтому ребята из-за нее ссорятся и дерутся. У «чувствительной» тети часто глаза на мокром месте, так что многие из нас тоже принимаются хлюпать носом и психовать. «Чувствительная» тетя может ни с того ни с сего тебя обнять, а потом вдруг, наоборот, сделаться ужасно строгой. Мне всегда казалось, что такие «чувствительные» тети многое делают из жалости, а не от доброты, так что я их не особо люблю. Правда, от «чувствительной» тети иногда может быть польза, потому что, если ты у нее любимчик, она может помочь избежать наказания, когда что-нибудь натворишь, угостит вкусненьким или что-то подарит, а может случиться – даже возьмет домой на воскресенье или на праздники.

«Холодные» тети и дяди – противоположность «чувствительным». Они никогда не смотрят в глаза, редко к тебе прикасаются и обращаются, только если без этого нельзя обойтись и только если нужно сказать, что делать полагается, а что – нет. «Холодных» не следует ни о чем расспрашивать и уж точно не стоит к ним бежать, если тебе приспичило поплакать или вообще грустно, потому что потом пожалеешь и будет еще хуже. Но вообще-то «холодные» – не такие уж плохие, потому что всегда известно, чего от них ждать, и, если вести себя правильно, никаких хлопот от них не будет

И наконец, третья категория – «нормальные» тети и дяди. Эти – лучше всех. Они помнят, как тебя зовут. Если тебе плохо, умеют поговорить об этом и объяснить разные вещи. Если нужно наказать – накажут по справедливости и забудут, а если тебя действительно обидели – накажут обидчика. «Нормальная» тетя может обнять, смотрит тебе в глаза, а если ты нарушил правила – например, встал ночью и подошел к ней, – сначала разберется, в чем дело, и, если причина действительно серьезная, крик поднимать не будет.

Разумеется, больше всего мы любим «нормальных» – к сожалению, такие у нас не задерживаются, потому что им часто предлагают работу получше, в других детских домах, где они становятся директорами или завучами.

Тетя Йола – «нормальная», так что я очень боюсь, как бы ей тоже не предложили работу, и изо всех сил держу кулаки, чтобы такого не случилось – хорошо бы вообще никогда-никогда. Я очень рад, что она такая страшно толстая, потому что в общем толстых не очень любят, так что, может, из-за этого никто не захочет предложить ей работу повыгоднее. Когда я получаю свою порцию конфет или сам покупаю их в магазине на карманные деньги, то всегда даю тете Йоле одну или две, чтобы она случайно не похудела.

Теперь расскажу немного о нас, то есть о детях из «Молодого леса». Мы разделены на группы, и каждая группа носит имя одной из польских рек. Я предлагал назвать наши группы именами созвездий, но за мою идею, к сожалению, проголосовало меньшинство, и ее не приняли. В каждой группе около десяти детей – в зависимости от размера спальни, потому что вся группа