лет патологоанатомом, Степан точно знал, если в морге ночью, в момент, когда там никого нет кроме специалиста и его тихих «клиентов», вдруг раздаётся чей-то голос, это очень, очень плохой признак.

Приземлившись на ноги, Степан резко обернулся. Голос раздавался сзади, а значит, искать источник надо именно там.

— Что за ерунда? — Повторил покойник, затем ткнул пальцем в шрам на своей груди. Причем, и спросил, и ткнул как-будто с претензией. — Вы зачем, сволочи неумные, мне тело испортили? Я как, по вашему, с таким телом жить буду? Ведь было все красиво. В меру накачан, даже привлекателен. А теперь, что? Назови имя, кто испортил мою мужественную грудь, я этой гадине руки оторву.

— Василий Петрович Гаршин. — Тупо, на автомате ответил Степан, пялясь в оба глаза на клиента, который сто процентов должен быть мертв.

Парню, так-то, грудину вскрывали. И сердце у него, так-то, не билось уже несколько часов. Стёпа, конечно, мог бы списать все на «белочку», однако, степень его похмелья была не столь велика. Значит… С ним разговаривает мертвец…

Степан жалобно всхлипнул, а потом сделал то, что с его стороны, конечно, выглядело очень непрофессионально. Стёпа Марков, патологоанатом со стажем, человек, который познал внутренний мир людей в буквальном смысле слова, бессовестным образом упал в обморок.

Глава 2

Встречают по одежке, а провожают…

— Забавно…

Я носком ноги ткнул валяющегося на полу человека. Он упорно не подавал признаков жизни. А это очень сейчас не вовремя. У меня возникла проблема. Вернее, ряд проблем, чего совсем не предполагалось, и решать их нужно срочно.

Изначально мой план выглядел достаточно простым. Отключаюсь внутри сосуда, позволяю парню окончательно превратиться в мёртвое тело, меня везут в морг, там я снова беру управление в свои руки и быстренько сваливаю из больницы. Проблемы начались где-то между «беру управление» и «сваливаю».

Когда я очнулся и огляделся, стало понятно, на мне нет никакой одежды, что вполне понятно. Где-нибудь поблизости, не на мне, одежды тоже не было. Выйти на улицу голым — идея веселая, но не разумная. На данном этапе я должен не привлекать внимания к своей персоне. Значит, мне нужно не выделяться среди людей. А люди голыми по улицам не ходят. Ну или ходят… Только очень недалеко и очень недолго. Их, как правило, забирают в дурдом.

В общем, стало понятно, я нуждаюсь в помощи кого-нибудь из местных. Бегать самостоятельно по больнице, разыскивая гардеробную — ну уж нет.

Человек, красиво раскинувшийся звездой на полу, для этой роли подходил лучше всего. Он уже знает, что я вроде как жив. Первый шок случился и надеюсь, прошел. То есть этап наших переговоров будет коротким и продуктивным. Однако человек упорно не хотел приходить в себя.

Я подошел еще ближе, почти впритык, а потом сделал то, чего делать не должен. Наклонился, запустил руку в вязкую ауру, окутывающую тело человека, и пошевелил пальцами.

От моего движения она вздрогнула, затряслась, будто желе, а потом испуганно начала льнуть к телу хозяина, пытаясь просочиться сквозь его кожу внутрь. Не любят все эти энергетические потоки моих прикосновений, чувствуют меня даже в человеческом теле. А значит, кое-кого сейчас изрядно тряхнёт. Ну извини, мужик… Надеяться, что ты придешь в себя без вмешательства — глупо. Да и некогда мне.

Эффект не заставил себя ждать. Человек дернулся, дрыгнул ногой, сдавленно замычал, завозился, открыл глаза и резко принял сидячее положение. При этом вид у него был максимально ошалевший. Он сначала бестолково покрутил головой, пытаясь словиться, затем уставился на меня с таким видом, будто я — оживший кошмар.

— Ну и? Долго лежать изволим? Между прочим, из-за тебя здесь задержался… — Высказался я недовольным тоном, потом присел на корточки, с интересом рассматривая бледное лицо человека.

Так как сам он по-прежнему находился на полу, наши физиономии оказались на одном уровне. По сути мы сканировали друг друга взглядами, только характер этих взглядов сильно разнился. Мой был любопытным, его — сильно охреневшим.

Тридцать пять лет. Общий фон ауры — серый, цвет одиночества. Хм… Мужик, у тебя так давно не было секса? Ни единого алого пятнышка. Детей нет. Не вижу характерных золотистых нитей. Детишки они как маячки. Сразу заметно. Черные расплывчатые кляксы в районе груди. Депрессия, что ли? Ну фу! Как же любят людишки все усложнять. В отключке он нравился мне больше. Когда люди без сознания, аура просто застывает, поэтому всех деталей его личной жизни я поначалу не видел.

— Ты… — Я потянулся вперед, взял двумя пальцами завернувшуюся полу халата, поправил ее, затем посмотрел на бейдж и произнес вслух имя, которое там значилось. — Марков С. А., давай приходи в себя. Мне нужна помощь.

— Оденься. Ты голый. — Сдавлено сказал человек и отвел взгляд.

Круто, конечно… Это все, что его волнует? Ну хотя бы не орет и снова в обморок не падает. Уже хорошо.

— Да что ты! Какое ценное наблюдение… Представляешь, да. Я — голый. Именно поэтому ждал, пока ты перестанешь изображать из себя экзальтированную девицу и очнёшься. Мне нужна одежда. Мне нужны мои документы. Мне нужно домой.

— Ты кто такой? — Спросил Марков С. А. будто не слышал всего, что я ему секунду назад сказал.

— Мммм… Да уж… Видимо, головой хорошо приложился. Я — сын Забелина, того самого. Зовут меня Антон. А теперь представь, что с тобой сделает отец, когда узнает о случившемся. Нет… Что со всеми вами сделает отец. Мне вас искренне жаль. Поэтому, я дам этой богадельне шанс. Сейчас ты принесешь шмотки, мои документы. Дашь мне ключи от машины. И все. В этом случае я сделаю вид, будто всего случившегося не было. Даже отцу ничего не скажу. Аттракцион небывалой щедрости, согласись.

Информация о прошлой жизни сосуда в моей голове имелась, но сильно смешанная… Пацан в момент смерти был одурманен какой-то дрянью. Ну и плюс действие Ловушки Химеры. Когда человек попадает в Ловушку, он словно резко падает в ледяную воду.

Естественно, мысли пацана при таком раскладе выглядели полнейшим сумбуром и туманной мутью. Поэтому выловить я смог лишь самые яркие воспоминания. И они действительно были о-о-о-очень яркими, надо признать. Парень за свою короткую никчёмную жизнь прошелся по всем грехам, нарушил все заповеди. Такое чувство, будто у него имелась цель — наверняка застолбить себе местечко в Аду. Этакая стопроцентная бронь.

Но вот насчет фамилии и крутого отца теперь я был уверен. И дело даже не в том, что говорили доктора,