Но Алексею хватило выдержки и благоразумия, чтобы не наговорить клиентке в ответ гадостей — он считал, что лишний спор с женщиной, почувствовавшей хоть однажды вкус власти и, тем более, выпившей, ни к чему хорошему не приведет. Поэтому Нертов проглотил обиду и поехал дальше молча. Насупившаяся пассажирка, хотя явно недовольная тем, что ей не возразили, но тоже не стремилась возобновить беседу. На самом деле Лена раздумывала над словами юриста, о котором от общих знакомых слышала много хорошего. Она уже раскаивалась, что зря обидела человека и теперь подыскивала повод, чтобы восстановить мирные отношения, но никак не могла начать, упрямо считая, что первым должен объясняться все-таки мужчина (если, во всяком случае он себя таковым считает). Но юрист как в рот воды набрал.

Через несколько километров игры в молчанку Нертов свернул на какую-то боковую дорогу и это дало пассажирке повод заговорить.

— Куда мы едем? — Спросила она как бы рассеянно. — На сколько я помню, в город дорога прямая.

— Все дороги ведут в Рим, — юрист не сбавил скорость, — а по этой мне спокойнее. Я даже, возможно, перестану скоро дрожать, наподобие упомянутого вами листа. Если хотите, можете считать это прихотью, но если джип и, правда, хотел столкнуть нашу машину под откос, не исключено, что кто-то попытался бы повторить подобную попытку именно на той трассе, откуда мы свернули.

— Алексей Юрьевич, неужели вы все-таки считаете, что вокруг все кишмя-кишит киллерами? — Так я не нефтяной магнат. Я даже не кристально честная депутатша, которую «темные силы» только и мечтают ликвидировать накануне очередных выборов, чтобы поднять рейтинг своей партии и обвинить конкурентов в красно-коричневом кретинизме.

Юрист возразил, что души депутатов, даже невинно убиенных — потемки. Но, по его мнению, джип появился на дороге не случайно. Поэтому он, Алексей Нертов, будучи нынче лишь скромным руководителем юридической фирмы, а не камикадзе, не намерен рисковать ни своим здоровьем, ни здоровьем клиентки.

— Да, а что касается причин сегодняшнего происшествия, — задумчиво добавил он, — я бы очень рекомендовал вам, пока не поздно, подумать над этим вопросом. Причем, со всей ответственностью… Знаете, давайте-ка сделаем так: вы потеряете еще пару лишних часов, но я отвезу вас в одно приличное сыскное агентство. Там вы расскажите о случившемся. Причем, это будет для вас бесплатно. А если сыщики хоть словом обмолвятся об «осиновых листах» — я вас веду в любое культурное заведение, где рассыпаюсь в извинениях и не даю весь вечер скучать. Согласны?

Лена не зло усмехнулась: «Да-да, представляю, как будет счастлив узнать об этом мой муж. И почему вы так уверены, что сможете исправить настроение, которое досель столь старательно пытались испортить? Впрочем, я никогда еще не беседовала с живыми сыщиками, так что считайте: предложение принято. Да, включите же, наконец, хоть какую-нибудь музыку».

Алексей снова нажал кнопку приемника и в салон машины ворвался мотив залихватского шлягера:

Ссоры были здесь не причем,

Просто, видно, мы взрослыми стали:

Я с другою давно обручен,

Да и муж твой — хороший парень…

Длинные темные тени сосен, падающие на рыжеющий от вечерних лучей заходящего солнца асфальт, делали путь похожим на бесконечную тигриную шкуру. «Ауди», управляемая юристом, бодро мчалась по петляющим второстепенным дорогам Карельского перешейка в направлении города. В это же время, на одном из отвилков, выходивших к Выборгской трассе, невидимый из-за густого подлеска пассажирам спешащих к Петербургу машин, стоял темный джип с тонированными стеклами. Водитель джипа, нервно обкусывая ногти, лихорадочно соображал, в чем же он просчитался у обрыва, каким образом «объекту» удалось избежать полета в небытие. Но, самое главное, что тревожило водителя, каким образом за остатки сегодняшнего дня, одновременно бывшего последним сроком исполнения заказа, довести задуманное до конца? Клиент, заказавший ДТП — дорожно-транспортное происшествие, особо оговорил сроки исполнения, подчеркнув, что нарушение будет расценивать как невыполненную работу со всеми вытекающими последствиями.

В широкие стеклянные двери Московского вокзала ринулась очередная толпа. Потные, шумные тетки, семенящие за супругами, обвешанными чемоданами и «челночными» клеенчатыми сумками; путающиеся под ногами родителей дети, хныкающие и не понимающие, почему батя с маманей, если не дают подзатыльник, то обещают это сделать в самом ближайшем будущем; прилизанные бизнесмены, несмотря на жару, деловито парящиеся в шерстяных пиджаках и в цветастых галстуках; суетливые родственники, повисшие на прибывшей в Питер родне; привокзальные бомжи, остекленело выясняющие весьма серьезные отношения; милицейский сержант, лениво поигрывающий дубинкой у стены зала и так же лениво рассматривающий лицо «кавказской национальности», паспорт которого старательно шевеля губами изучает другой страж порядка; несколько увешанных блестящими значками, словно породистые собаки медалями, подвыпивших дембелей, кроющих «фигами» армейское начальство и по очереди пытающихся орать: «До свида-анья, «кусок» с КПП, не сиде-еть больше мне на «губе»!..»; краснорожий ушастый прапорщик, усиленно делающий вид, что ничего не слышит из-за хрипа вокзального динамика; новые попытки дембелей изобразить счастье от милой сердцам гражданской вольницы: «…До свида-анья, «кусок», мой око-ончился срок, а теперь на вокзал марш-бросок!»…

На всю эту сутолоку надменно взирала металлическая пучеглазая голова царственного основателя города, со скандалом сменившая на высоком пьедестале предыдущую — вождя мировой революции. Правда, некоторое время назад злые языки начали утверждать, что надменного Петра, дескать, пытались заменить интеллигентнейшей головой первого мэра города. Но из этой затеи ничего пока не вышло, так как не смогли согласовать размеры изваяния с безутешной вдовой экс-градоначальника, очередной раз вторгшейся в информационное пространство и начавшей вещать о неких кознях идеологических противников, специально пытающихся преуменьшить роль то ли главы, то ли размер головы (в этом мнения обывателей расходились)…

Перекинув через плечо спортивную сумку, в сумятице спешащей толпы двигался молодой крепкий парень в клетчатой рубашке. Брезгливо шикнув на некую личность неопределенного возраста, заикнувшуюся было о нехватке рубля на пиво, парень свернул в сторону зала с автоматическими камерами хранения, негромко напевая:

Сколько раз приходил в этот зал

Бесполезно цветы теребя,

В петербургский Московский вокзал,

Все надеясь, что встречу тебя…

Неспешно лавируя между спешащими туда-сюда обитателями вокзала, парень купил бутылку «Байкала» и так же неторопливо выпил ее, незаметно наблюдая за окружающими. Не заметив ничего подозрительного, он бросил пустую бутылку в урну и, продолжая напевать, продолжил свой путь.

Электрички мне светят в глаза,

Позабытая грусть за окном