И оба рассмеялись.

Они одновременно вдохнули аромат баранины, принесенной официантом, и снова рассмеялись. Лючия уже забыла об Антонио, а тот обиженно смотрел на нее из дальнего угла ресторанчика. Здравый смысл на несколько минут покинул ее, и она просто наслаждалась новыми приятными ощущениями, опустив глаза и тихо улыбаясь. Морис поднял грубую глиняную кружку и приблизил к кружке Лючии.

— Ну, давай, за встречу!

— За встречу! — весело воскликнула Лючия. И спохватилась:

— А где Катрин?

— Она сегодня решила акклиматизироваться, — ответил Морис, — просто погулять и отдохнуть.

— Правильно, — поддержала Лючия. — В первый день в высокогорье обычно так и поступают, особенно разумные женщины.

— Чересчур разумные, — уточнил Морис. — Катрин не очень любит горные лыжи. Приезжает в горы просто потому, что это модно, стильно, в городе можно похвастать загаром.

Лючия оценивающе посмотрела на молодого человека, и, опустив свои зеленые глаза, покачала головой. Она вспомнила, что намеревалась удерживать дистанцию.

— Мне кажется, что вы слишком строги к Катрин.

Морис как будто пропустил мимо ушей ее замечание и молча занялся бараниной. Лючия тоже склонилась над своей тарелкой.

— Я очень рад, что встретил вас здесь, — тихо проговорил он, наклонившись к ее уху, — я катался и все время думал о вас.

Лючия отметила его деликатность и понимание — он тоже обращался к ней на «вы».

— Это странно. — Лючия продолжала бороться с собой, отгоняя радость, наполняющую ее сердце. На помощь уже пришел присущий ей здравый смысл. — Вы первый раз в Доломитах, здесь такая красота, а вы думаете о посторонних женщинах.

— О посторонних… — в голосе Мориса ей почудилась грусть.

Он вздохнул, но через мгновение внимательно посмотрел на нее. Потом снова поднял свою кружку.

— За вас. — Он грустно покачал головой и отпил несколько глотков теплого терпкого вина.

Лючия смутилась, но благодарно кивнула. И не могла понять, отчего он загрустил.

«Ладно, — рассуждала она, ему не хочется говорить о жене, но он слишком напористо начинает ухаживать за мной. Однако почему грусть? Он мне кажется искренним человеком…»

— А я за вас, — неожиданно для себя проговорила она.

— Вы же видите, — горячо начал Морис, — между нами пробегают какие-то флюиды, я бы сказал, высекаются искры. Вам не кажется?

Она отложила вилку с ножом и, чтобы скрыть смущение, посмотрела на часы. А он взял ее руку и положил на нее свою большую теплую ладонь.

— Мне кажется, вы преувеличиваете, — с трудом выдавила из себя Лючия, высвобождая руку.

На самом деле ей хотелось уткнуться головой ему в грудь, и чтобы он прижал ее к себе. Она боялась, что Морис прочитает ее мысли, поэтому тряхнула головой и почти с испугом воскликнула:

— Ой, уже много времени! Через полчаса выключат подъемники, а нам еще далеко ехать. Надо четыре раза спуститься и три раза подняться!

— Я готов! — ответил Морис, допивая глинтвейн и заглядывая в кружку Лючии. — У вас еще осталась пара глотков. Я выпил за нас, выпейте вы тоже, пожалуйста!

— За нас?! — протянула удивленно Лючия. — Нет, пожалуйста, не надо! Почему за нас?! С какой стати?

— Потому что все так складывается, — серьезно проговорил Морис.

Девушка рассмеялась, продемонстрировав удивление. Смешком она пыталась скрыть то, что ей становилось все труднее сопротивляться его мужскому напору. Она встала из-за стола, взяла куртку и направилась к выходу. Морис шел за ней. Он, как вчера в кафе, коснулся ее спины. На этот раз Лючию с ног до головы окатило жаркой волной, однако ей удалось передернуть плечами, чтобы освободиться от наваждения. Когда они вышли на улицу, он неожиданно повернул ее к себе и обнял:

— Да ты дрожишь, что, совсем замерзла? Странно, ведь в кафе было тепло.

Пока он еще не понял причину этой дрожи.

Лючия не стала вырываться из его объятий. Неожиданно для себя, она уткнула лицо в его грудь — именно так, как мечтала несколько минут назад, а он молча крепко прижал ее к себе. Так они стояли несколько секунд, раскачиваясь на месте, пока на помощь Лючии не пришел здравый смысл:

— Нам пора ехать, — жалобно проговорила она, подняв голову и поглядев на него снизу вверх. — Я вижу, что все складывается так, как ты сказал…

Морис порывисто поцеловал ее в губы, а затем разжал руки и решительно взял свои лыжи со стойки и стал ждать, пока Лючия наденет свои. Когда все было готово Морис медленно поехал вперед, чтобы Лючия не отстала от него. Однако девушка быстро обогнала его и, остановившись метрах в двадцати по склону, задорно посмотрела вверх.

— Ах, вот ты какая шустрая! — запальчиво бросил молодой человек, с индейским кличем бросился вниз по склону, и в свою очередь обогнал ее. Обернувшись, он увидел, что она мчится вслед за ним, и поехал еще быстрее. Проехав метров семьдесят, он остановился и развел руки в стороны. Лючия сбросила скорость, подъезжая к нему, и аккуратно въехала в его объятия. Они застыли в долгом поцелуе. Задохнувшись, едва оторвались друг от друга, и снова приникли к губам.

…Оказавшись вдвоем в кабине подъемника, они слились в поцелуе. А заходящее солнце глядело на их счастье, согревая их своими прощальными лучами. Она пили этот поцелуй, утоляя жажду долгой разлуки, каждый уже понимал, что их встреча обязательно должна была произойти. Так распорядилась судьба…

Оторвавшись от ее губ, Морис стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, макушку. А она, вырвавшись из его объятий, снова уткнулась носом в его грудь, а потом стала целовать его шею, вдыхая его запах, уже ставший родным.

— Я так долго ждала тебя, — прошептала она.

В это время кабинка подошла к конечной станции, и они еле успели выскочить, схватив лыжи в охапку.

Расхохотавшись, снова бросились в объятия друг друга, но тут же осознав, что до закрытия подъемников остается все меньше времени, начали спускаться по новой трассе. Лючия ехала следом за Морисом, вписываясь в каждый его поворот, и это было очень удобно. Вот что значит совместимость! Не останавливаясь, они быстро докатили до следующего подъемника, где кабинку уже ждали два человека. Но наши влюбленные не стали садиться вместе с ними, а дождались следующей, чтобы ехать вдвоем.

И опять долгий страстный поцелуй. Морис расстегнул ее куртку и положил свою горячую руку на ее грудь. Девушку бросило в дрожь.

— Что ты со мной делаешь? Ведь я сойду с ума, — выдохнула она.

— Мы уже сошли с тобой с ума. — Он поцеловал ее зеленые глаза и снова прильнул к губам.

Перед заключительным спуском в сторону гостиницы Лючия вздохнула и грустно посмотрела на Мориса.

— Что с тобой, милая? — забеспокоился молодой человек.