преодолевает тысячи миль по всей Америке, – легко что-то упустить. Но мне кажется, что даже случайные читатели «Лолиты», количество которых исчисляется десятками миллионов, вдобавок к миллионам тех, кто слышал о романе, видел одну из двух экранизаций (а может, смотрел обе), наконец, отдает себе отчет, какое место эта книга вот уже шестьдесят лет занимает в культуре, должны узнать о том, что сталось с Салли Хорнер, поскольку это история многих девушек и женщин, и не только в Америке, но во всем мире. Одни из множества таких историй – обычная житейская несправедливость: молодые женщины, связанные по рукам и ногам узами брака или заботами о детях, оказываются лишены возможности развиваться. Другие куда страшнее: девочек и женщин оскорбляют, бьют, похищают, а то и что похуже.

При этом злоключения Салли Хорнер разворачиваются в типично американских декорациях, в тени Второй мировой войны, после того, как победа породила крепкий, состоятельный средний класс, впрочем, не сумевший превозмочь грядущий страшный упадок. Похищение Салли тесно связано с ее родным городком Кэмденом в штате Нью-Джерси, который в то время считался воплощенной американской мечтой. Несколько раз мне довелось там побывать, побродить по улочкам, и каждый раз меня поражало, как разительно Кэмден переменился к худшему. Салли должна была бы странствовать по Америке по собственному желанию – этакая кульминация мечты. Но девочку увезли против воли, и путешествие превратилось в кошмар.

Жизнь Салли оборвалась слишком рано. Однако ее история послужила источником вдохновения для романа, споры о котором не утихают и через шестьдесят лет после публикации. Владимир Набоков с помощью стиля и формы произведения наделил педофила художественной властью, очаровал и возмутил миллионы читателей. Изучая жизнь Салли Хорнер, я срываю завесу, за которой скрывается правда. Гумберт Гумберт проделал с Долорес Гейз то же, что Фрэнк Ласалль с Салли Хорнер в 1948 году.

Эта книга возвращает Салли Хорнер право первенства. Подобно бабочкам, которых так любил Набоков, она появляется из кокона фактов и вымысла и расправляет крылья.

ОДИН

Магазин полезных мелочей

Салли Хорнер зашла в универмаг «Вулворт»[10] на углу Бродвея и Федерал-стрит в Кэмдене, штат Нью-Джерси, чтобы стащить тетрадку за пять центов. Ее подначили девчонки, с которыми Салли отчаянно мечтала подружиться. Она в жизни ничего не крала, в этом же магазине обычно покупала школьные принадлежности и любимые конфеты. Девочки уверяли, что стянуть тетрадку – пара пустяков. Салли сроду никто не заподозрит – пятиклассницу-отличницу, президента Юношеского клуба Красного Креста школы северо-восточного района. И Салли, как ни боялась нарушить закон, поверила им. Она понятия не имела, что мелкая кража мартовским днем 1948 года[11] сломает ей жизнь.

В «Вулворте» Салли схватила первую же тетрадку, которую увидела на блестящей белой никелированной полке. Сунула в ранец и направилась прямиком к выходу, стараясь не оглядываться. Но на улицу выйти так и не успела: у самых дверей кто-то схватил ее за руку.

Салли подняла голову. Над ней навис худой седеющий мужчина с серо-голубыми глазами; резкие черты лица придавали ему сходство с хищной птицей[12]. На голове у незнакомца была мягкая широкополая фетровая шляпа. На правой щеке у самого носа виднелся шрам[13], другой шрам выглядывал из-за воротника рубашки. На кисти, сжимавшей руку Салли, белел серповидный след от старого ожога. Взрослый сказал бы, что мужчине на вид лет тридцать-сорок, но десятилетней Салли он показался древним стариком.

– Я агент ФБР, – сообщил он. – Ты арестована.

Салли сделала то же, что и большинство девочек в подобной ситуации: разревелась. Съежилась от страха. Ей было ужасно стыдно.

От ледяного взгляда и тихого голоса незнакомца она застыла на месте. Он указал на ратушу, самое высокое здание в Кэмдене. Вот где разбираются с такими, как ты, сказал он. Салли сперва не поняла, что он имеет в виду. Он пояснил: в наказание за воровство ее отправят в исправительное заведение.

Об исправительных школах Салли толком не знала, но поняла, что ничего хорошего ей это не сулит. И снова заплакала.

Строгий незнакомец вдруг смягчился. Тебе повезло, девочка, сказал он, что тебя поймал именно я, а не какой-нибудь другой агент ФБР. И если ты согласишься время от времени отчитываться передо мной, я тебя отпущу. Избавлю от страшной участи. Проявлю снисходительность.

Салли перестала плакать. Он ее отпустит. И ей не придется звонить из тюрьмы маме – бедной маме Элле, которая работает не покладая рук и до сих пор не оправилась от самоубийства мужа-алкоголика[14] (тот покончил с собой пять лет назад); Элла трудится швеей, и Салли частенько возвращается после школы в пустую квартиру.

Об этом Салли и подумать не могла. Тем более теперь, когда ее вот-вот отпустят. Облегчение от того, что ей не придется пережить страшное, пересилило желание во что бы то ни стало подружиться с теми девчонками.

Салли понятия не имела, что это временная передышка. И что закончиться она может в любой момент – и безо всякого предупреждения.

Шли месяцы, а от «агента ФБР» не было ни слуху ни духу. Весна 1948 года сменилась летом, Салли закончила пятый класс средней школы северо-восточного Кэмдена. Разумеется, с высшими баллами: снова вошла в список отличников. По-прежнему участвовала в Юношеском клубе Красного Креста, помогала в городских больницах. Классная руководительница Сара Хэнлин[15] выделяла Салли как «чудесную девочку… прекрасную ученицу, умную и воспитанную». Салли удалось выйти сухой из воды. И она должна была быть благодарна за каждый день свободы.

Кэмден времен детства Салли существенно отличался от сегодняшнего. Эмма Ди Ренцо, одноклассница Салли[16], вспоминала, что это был «прекрасный городок». «В Кэмдене тогда было просто замечательно, – говорила она. – Сейчас рассказываешь об этом, и у людей глаза на лоб лезут». Школьники собирались в ратуше перед спортивными соревнованиями, чтобы подбодрить любимую команду; в Юношеской христианской ассоциации устраивали разные развлекательные мероприятия. Девочки на улицах прыгали, играя в резиночку, а лестницы в домах были из мрамора. Здешние жители гордились своими районами и общинами: и итальянцы в южном Кэмдене, и ирландцы на севере города, и немцы в восточной части Крэмер-Хилла, и поляки, что селились вдоль Маунт-Эфраим-авеню и регулярно выстраивались в очередь в лавку Яскольского за домашней колбасой или за свежим хлебом в булочную «Мортон». Их вовсе не тянуло перебраться куда-нибудь в пригород: им это было совершенно ни к чему.

Салли жила в доме номер 944 по Линден-стрит, между Девятой и Десятой улицами. В нескольких кварталах к востоку – Корнелиус-Мартин-парк;