Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На этот раз удивление ее было искренним. Крессида не понимала, что он имеет в виду.
- Думаешь, я буду тебя бить? - Брови его поползли вверх.
Она не думала, действовала инстинктивно - многолетняя привычка. Вне поля боя Элдрик, видимо, аккуратно обращался со своим телом, берег его. Она наблюдала за ним и видела рядом с женщинами - пока хватало сил наблюдать. Он был сдержан, руки распускал редко. Дамы, похоже, казались ему странными существами и мало для него значили. Крессида перевела дыхание, ощутив знакомое жжение обиды в груди.
- Откуда мне знать, что у тебя на уме? - Она постаралась вложить в слова больше презрения, и ненавидела себя за это. Ненавидела за боль прошлых обид, которую не должна была испытывать. - Я впервые тебя вижу!
- Спасибо за ложь. Это еще раз напомнило мне, кто ты такая. - Он выхватил кинжал из-за пояса и приставил к ее горлу. - Даже не дрогнула? - с издевкой в голосе спросил он. - Напрасно думаешь, что я ничего тебе не сделаю. Последние несколько месяцев я мечтал прикончить тебя.
- Ты не сможешь ударить женщину. - Она знала это точно, потому что следила за его жизнью несколько лет.
- Ты же сказала, что впервые меня видишь.
Когда же она оставит эти хитрости?
Лезвие холодило кожу, но только и всего.
- Рыцарь не сможет обидеть даму.
Элдрик убрал нож, но глаза его по-прежнему сверкали.
- Рыцари уже не так благородны, как раньше. Это качество лишнее на поле битвы. И нам обоим хорошо известно, то ты не просто дама.
Элдрик тщательно скрывал, что всегда старался чтить рыцарский кодекс чести, даже исполняя гнусные поручения Эдварда. Но эта женщина не заслужила благородного отношения.
Крессида до сих пор ощущала боль в голове, появившуюся после того, как ударила противника в нос, и в ноге, которой отбивалась. Потом она упала и потеряла сознание, прежде несколько раз с трудом вздохнув, борясь с невыносимым давлением в груди. Обычные женщины лишаются чувств по причине слишком туго затянутого корсета, а не из-за падения с дерева в попытке скрыться бегством. Они не знают, что такое боль от удара, не говоря о том, каких сил требует драка с великаном-воином. Она, конечно, не из их числа. Лишь однажды она отправилась на праздник, где танцевала с мужчиной, больше из любопытства и желания понять, наделена ли качествами обычной женщины.
- Я не простолюдинка. - Крессида вскинула голову. Она росла такой, как хотел отец, делала все, что он желал. - Если хочешь получить много монет…
- Монет? Ты отлично знаешь, мне нужна твоя жизнь.
Она знала, но у нее были совсем другие планы.
- Прошу, выслушай меня. - Страдания на лице были совсем не поддельными. - Я дам тебе много монет. У меня есть семья. Если отпустишь меня, я принесу сколько скажешь.
- Ты начинаешь опасную игру, женщина. Напрасно ведешь себя так, будто мне неизвестно, кто ты и чем занималась. Ты моя добыча, теперь твоя жизнь в моих руках.
Жизнь и раньше ей не принадлежала. Отец растил ее один. Десять лет скрывал девочку от людей, она жила в аббатствах, но в тот день все изменилось для них обоих. Отец стал брать ее с собой в поездки, причем ей запрещалось снимать капюшон, скрывавший лицо почти полностью. Он учил ее следить за людьми, наблюдать, а иногда и воровать. Крессиде не доводилось встретиться с врагом, но она часто бывала в лагере англичан. Там она впервые увидела Элдрика. Ее поразила вовсе не мощь его фигуры, к тому времени она повидала многих мужчин, и среди них тоже попадались богатыри. Внимание привлекло то, что он насвистывал мелодию. Она никогда не слышала музыку, не бывала на фестивалях и праздниках. В аббатствах день за днем проходили в уединении, монахини даже редко разговаривали друг с другом, в том числе и с ней.
Сначала Крессиду шокировала лагерная суета и шум, но со временем она привыкла. Элдрик был для нее особенным человеком, мелодии, которые он насвистывал, казались ей сказочно красивыми. Она стала тайно наблюдать за ним, и это скоро вошло у нее в привычку. Благодаря высокому росту его было видно издалека, да и слышно, ведь он много смеялся и шутил. Занимался то одним, то другим у шатра, у палаток, почти постоянно насвистывая. Вероятно, уверенный в своей силе, он чувствовал себя свободно в этом мире. А она подумала, будь у нее привычка насвистывать, отец вырвал бы ей язык.
Именно благодаря отличительным чертам Крессида смогла отыскать его спустя годы, ее подтолкнул к этому уже не детский восторг, а влечение молодой женщины. Потом она получила от отца очередное задание - найти и уничтожить шпиона Эдварда, которым и был Элдрик.
- Что ты собираешься со мной сделать? Вернее, с той, за которую меня принимаешь? - Крессида заговорила тише, видя, как перекашивается от злобы его лицо.
- А как ты думаешь? Я искал тебя много месяцев, как в таком случае поступают с врагом? Ты отправишься в Тауэр, а потом на плаху. - Он улыбнулся лишь одними губами. - Вижу, до тебя, наконец, дошло.
- Не знаю, за кого ты меня принимаешь. Сначала напал на меня, связал и хотел изнасиловать, теперь говоришь, что хочешь лишить меня жизни. Полагаю, ты ошибся, сэр.
Стук в дверь заставил подпрыгнуть от неожиданности их обоих. Крессида подтянула руки к себе, и спинка кровати заскрипела.
- Сиди тихо и не двигайся, - предупредил Элдрик. - Это, видимо, принесли то, что я просил.
Воспитанная в строгих воинских правилах, Лучница определенно так и должна поступить, но простая женщина воспользовалась бы случаем, чтобы позвать на помощь, поэтому Крессида сделала вид, что собирается кричать.
- Думаешь, это поможет? - Элдрик угадал ее мысли.
Он прав. Человек за дверью может и не поверить в ее невиновность. Однако сейчас ей больше пользы принесут действия согласно избранной роли испуганной женщины.
- Отпусти меня! - выкрикнула Крессида.
- Даже не надейся, - с усмешкой ответил Элдрик, открыл дверь и вышел.
Вскоре он вернулся с
