Хладнокровие и бесстрастность, которыми он отличался в зале суда, и на сей раз ему не изменили. Эта красотка явно бредила.

За эти годы Рида пытались побеспокоить несколько хищниц, утверждавших, что они беременны от него. Но Рид всегда был осторожен, поэтому легко избавлялся от них. А с этой женщиной он никогда не был. Это ясно как белый день, ведь мужчины таких женщин не забывают.

— У меня нет детей. — Сама мысль об этом казалась Риду смешной, он твердо решил не создавать семью. С шестнадцати лет он не занимался сексом без презерватива. — Если это все, — поспешно продолжил он, — можете уходить.

— Как мило, — медленно качая головой, произнесла она.

Рид обратил внимание на ее тон, такой же хладнокровно-пренебрежительный, как и его собственный. Взглянув в ее ярко-голубые глаза, Рид ясно прочитал сверкавшие в них ярость и презрение.

— Какие-то проблемы?

— Не больше, чем я ожидала от такого человека, как вы, — заявила она.

— Такого человека, как я? — не без любопытства повторил он. — Откуда же вы меня знаете?

— Я знаю, что вы брат Спринг и вас не оказалось рядом, когда ей так требовалась помощь! — воскликнула она. — Я знаю, что, глядя на ребенка, который так похож на вашу сестру, вам не стоит задавать вопросы.

Рид прищурился:

— Значит, дело в моей сестре.

Женщина шумно выдохнула.

— Я так и сказала. — Она мельком взглянула на ребенка, и на ее губах заиграла легкая улыбка.

— Ее зовут Роуз, и она — дочь Спринг. — При упоминании своего имени крошечная девочка подпрыгнула и шлепнула ручками по плечу женщины. — Вот именно, Рози.

Девочка хлопнула в маленькие ладоши и захихикала. И пока эти двое улыбались друг другу, Рид скользнул взглядом с красавицы на сидевшего у нее на руках ребенка. Дочь Спринг. Теперь-то Рид ясно видел черты его сестры в миниатюре. Прекрасные темные вьющиеся волосы обрамляли округлое лицо. Ярко-зеленые, как у Спринг, глаза сияли, словно изумруды.

И тут он понял, что его сестры нет в живых.

А девочка была настоящей Хадсон. У крошки Рид увидел упрямый подбородок своей сестры. Значит, у Спринг была дочь, о которой он и не подозревал. Теперь-то он понимал гнев этой женщины, ее упрек в том, что его не было рядом со Спринг, когда сестра так в нем нуждалась! Но Рид обязательно помог бы Спринг, обратись она к нему. Все в семье обращались к нему за помощью. Почему же Спринг этого не сделала?

А потом Рид вспомнил последний раз, когда видел свою младшую сестру. Больше двух лет назад Спринг пришла к нему и попросила денег взаймы. Она была влюблена. Снова.

Хмурясь, Рид вспомнил и свою реакцию. Спринг относилась к числу людей, смотревших через розовые очки. Она видела в людях только лучшее — даже в тех, в ком не было ничего хорошего. И отказывалась признавать, что далеко не все заслуживали ее преданности или привязанности.

Она была влюблена уже в третий раз, и этот случай ничем не отличался от предыдущих. Спринг неизменно выбирала мужчин, которым недоставало моральных принципов, амбиций и денег. Видимо, она считала, что может их «спасти». Но это у нее никогда не получалось.

Вечные поиски любви каждый раз заканчивались для Спринг в офисе Рида. Она вновь и вновь просила денег, чтобы расплатиться за очередного неудачника и закрыть для себя неприятную историю. Но в тот последний раз Рида предостерегла другая сестра. Познакомившись с парнем Спринг, Саванна так встревожилась, что позвонила Риду. Он проверил биографию возлюбленного Спринг и обнаружил его связь с криминалом — мошенничество, кражу персональных данных и подделку документов. Но Спринг не слушала предостережения. Она настаивала на том, что Колман Бейтс изменился. Что он заслуживает второго шанса.

Помнится, Рид убеждал ее, что у парня уже был второй шанс — и даже третий — и он не изменился. Но Спринг была влюблена и не желала слушать. И все же теперь, стоя перед ее ребенком, Рид хмурился, вспоминая, как сказал Спринг, что пора, черт возьми, повзрослеть и перестать ждать, что он сломя голову бросится разбираться с кашей, которую она заварила. Вне себя от обиды и ярости, Спринг вылетела из его офиса. Поэтому позже, когда сестре действительно понадобилась помощь, она не обратилась к Риду. А теперь было слишком поздно заглаживать свою вину перед ней.

Угрызения совести укололи его сердце, но Рид поспешил от них отмахнуться. Сожалеть значило потворствовать слабостям. Спринг это уже не поможет, как не ослабит и боль от ее потери.

— Что случилось со Спринг?

— Она умерла два месяца назад.

Горькая правда потрясла Рида до глубины души, и он стиснул зубы. Он почувствовал это, но услышать ужасную новость было невероятно тяжело. Рид задумчиво провел рукой по лицу, потом сосредоточил взгляд на ребенке и, наконец, посмотрел в ясные синие глаза Лайлы Стронг.

— Тяжело это слышать.

Спринг, его сестра по отцу, была на пять лет моложе. Она всегда выглядела такой блистательной, такой веселой, такой чертовски доверчивой! А теперь ее нет на свете…

— Простите. Мне не стоило говорить об этом так резко.

Он посмотрел ей прямо в глаза. Такие синие, почти васильковые… Они сияли сочувствием, которого он не хотел и в котором не нуждался. Его боль была глубоко личной. И он не собирался делиться ею ни с кем, особенно с незнакомкой.

Скрывая охватившее его смятение, Рид ответил:

— Такие новости ничем не смягчишь.

— Вы правы. Конечно, вы правы. — Теперь в глубине ее глаз застыло горе, смешанное с кипящим гневом.

— Что произошло с моей сестрой?

— Автокатастрофа. Водитель проехал на красный свет…

Он прищурился:

— Пьяный?

— Нет. — Она покачала головой и ласково потрепала ребенка по спинке. — У пожилого человека случился сердечный приступ. Он тоже погиб в результате аварии.

Значит, не на кого возложить ответственность. Не на кого злиться. Обвинять.

— Вы сказали, что это произошло два месяца назад, — тихо произнес он. — Почему вы обратились ко мне только сейчас?

— Потому что не знала о вас, — ответила она и обвела взглядом кабинет. — Послушайте, ребенку нужно сменить подгузник. Не возражаете, если мы продолжим эту беседу на диване?

— Что?

Она уже направлялась к черному кожаному дивану. Не успел Рид и рта раскрыть, как она посадила младенца и потянулась к сумке для подгузников, переброшенной через ее плечо.

Рид молча наблюдал, как она поменяла ребенку подгузник, а потом, свернув, вручила ему использованный.

— Что мне с этим делать?

Рид отвел взгляд от подгузника, и она, скривив рот, усмехнулась:

— Нужно куда-то это выбросить.

Дурак. Ну конечно! Рид оглянулся на мусорную корзинку в кабинете, потом покачал головой, подошел к двери и открыл ее. Подозвав секретаршу, он протянул ей подгузник и приказал: