– Амырос конго ва, ма джива.

О, теперь что-то про Конго. Бог мой, а я так плохо географию учила! Про Африку ни в зуб ногой! Я не рискнула подать ему руку, поэтому он схватил меня сам, буркнул новый перл, теряя терпение, и потащил к выходу из гаража для ухи. Мне стало дурно при виде вытесанных в скале бесконечных ступенек наверх. На втором десятке я запыхалась, тем более, что юбочка противно липла к ногам, а в кедах хлюпала вода. Красавец потерял терпение, вновь взвалил меня на плечо, не обратив внимания на мои «нет». Впрочем, сильно возражать я не стала – сам похитил, сам пусть и несёт. Я вообще уже устала, у меня стресс, и голова, кажется, начинает болеть. Но мог бы и поаккуратнее! Сейчас я повишу на нём немножко, посмотрю, куда он меня доставит, а потом придумаю план. Иногда стоит сделать вид, что ты ничего не можешь и похлопать глупо ресницами, а потом, когда никто не ждёт, ка-ак выкинуть нечто эдакое! Правда, пока не знаю, что. Но в Конго не останусь, я Родину люблю и плохо переношу жару…

И вообще, сейчас бы домой, и Филе-о'фиш съесть в моём любимом Макдональдсе…

Тут красавец споткнулся и начал падать вместе со мной, у меня перехватило дух от предчувствия встречи головы с камнем. Я зажмурилась. И услышала:

– При обнаружении бесхозных сумок или подозрительных предметов, обращайтесь к сотрудникам полиции…

Я распахнула глаза. Красавец сгруппировался и всё-таки не упал, но стояли мы не на лестнице из подземелья, а на эскалатаре в метро на проспекте Мира. Ого!

Красавец снова начал терять равновесие на уезжающих вниз ступеньках и отпустил мои бёдра, я соскользнула с него, стукнулась головой о поручень. Но быстро вскочила и побежала через ступеньку вниз, к полицейскому с криками «спасите-помогите!» Слегка сонный блюститель закона в синей форме сразу проснулся, выхватил дубинку и направился ко мне. Позади что-то бухнуло, звякнуло, лязгнуло. Я бежала, как могла, спиной чувствуя преследование. И вдруг две огромные ручищи обхватили меня сзади. В шею горячо дохнули с выкриком:

– Фу джива! Фу! Адыщь!

Да что я, собачка, что ли?! Фу да фу! Сколько можно?!

Похититель потянул меня против движения эскалатора наверх и очень быстро. Сообразил, гад, что полицейские ему не друзья. Он уже дотащил меня до верхней ступеньки, сбив спиной нескольких человек и получив сумкой по голове от женщины в цветастом платье. Вот же ловкий, гад! Он прыгнул назад, спасаясь от уезжающих вниз рифлёных ступенек, чуть не упал, задев девушку-гота и повалив по сторонам трёх китайцев. Тётка с завивкой начала орать:

– Террористы!

Кто-то завизжал, что-то хлопнуло, грудастая, приземистая, будто тумбочка, охранница принялась свистеть. Мой похититель растерялся, заметался между всё прибывающими людьми, эскалаторами и пропускными пунктами. И вдруг, неожиданно для себя, я ка-ак стукнула пяткой ему по голени, он взвыл и на секунду оставил хватку, отшатнувшись. Я рванула вперёд. А мой похититель поехал вниз, ступив случайно на ступень эскалатора. В последний момент он схватил меня за лодыжку. Пребольно кольнуло и вонзилось в мою кожу. Я лягнулась и куда-то ему попала… Ой, может, в лицо?! Но думать об этом было некогда. Подоспел отряд полицейских, я вырвалась из лап похитителя и, как безумная, побежала прочь. Я лавировала между людьми, столбами. Задыхаясь, спустилась в переход, через полминуты оказалась на той стороне проспекта, прямо возле МакДональдса. Завернула за угол, промчалась ещё два дома и ворвалась в наш двор под аркой. Юркнула в подъезд – благо, снова вырвали домофон – и только теперь позволила себе остановиться, громко глотая воздух. В моей голове кружилось, меня порядком мутило и одновременно хотелось есть. А ещё очень саднила нога. Я взглянула – та покраснела, а над пяткой, в мягком месте на щиколотке в тело была воткнута жемчужина. Чёрная. Из-под неё стекала тоненькой струйкой кровь. Я попыталась выдернуть жемчужину и вскрикнула от боли: та словно проросла щупальцами под кожу…

Вот чёрт! Это похититель воткнул! Зачем? Отомстить напоследок? Что ж, надеюсь, полицейские отучат его дубинками нападать на невинных девушек и тащить куда попало.

Правда, мне тотчас стало похитителя жалко. Ведь дубинками – это очень больно, даже таким мускулистым. И по-русски он не говорит, и без паспорта наверняка. Посадят в обезьянник, к бомжам…

Так ему и надо! Правда, теперь получается, что я его похитила. Дурдом какой-то…

И как я вообще могла мгновенно переместиться из Сочи в неведомую бухту, а потом обратно в Москву? Почему?

Стоп! Я подумала о том, что хочу в Макдональдс. И оказалась в том, что возле дома! Ничего себе! Блистательно! Я что, телепорт? С чего вдруг?

Нога болела всё больше и больше. Я с тоской взглянула наверх и на табличку на нашем допотопном лифте: «не работает». А что, если? Я зажмурилась, сосредоточилась: хочу домой, прямо в квартиру, сейчас! Ничего… Я сжала кулаки и сморщила нос, напрягаясь. Не вышло. Зато желудок подал сигнал SOS.

Может, мою способность, как мобильник, подзаряжать надо? Не зря же так зверски есть хочется?! Как при 3G-интернете: «Вы исчерпали суточный трафик, пополните баланс или измените тариф на более выгодный»…

Я схватилась ладонью за живот, проклиная гастрит, и поковыляла по лестнице на третий этаж. Мы живём с мамой в сталинке, в квартире, которая досталась нам от дедушки-профессора. Хорошо, что у соседки, Ирины Павловны, всегда лежит запасной ключ от нашей квартиры! Это необходимо, так как мы с мамой не очень везучие: если лопается стояк, то обязательно у нас, причём когда никого дома нет. Или вдруг срывает кран на кухне, или плита ни с того, ни с сего начинает пропускать газ – так, что у соседки канарейка задыхается. Председатель Жилтоварищества называет нас «несчастливой квартирой», все службы коммунального хозяйства проверки начинают с нас, но попусту. Хорошо, что есть дядя Серёжа, мамин брат, он всегда прилетает на помощь. На звонок открыла Ирина Павловна. Ей семьдесят семь, но она боевая и ни капли не старушка: стрижка короткая, очки модные, юбка и блузка пусть из сэконд-хэнда, но обязательно брендовые, даже дома. В ответ на моё «здрасьте» последовало:

– О, Тася, здравствуйте! А вы разве не в Сочи сейчас отдыхаете? И почему вы вся мокрая? Разве на улице дождь? Я не заметила, смотрю потрясающий фильм, закрыла шторы, так почему вы здесь?

– Так получилось. Можно ключики, Ирина Павловна?

– О да, да, конечно! Проходите, Тася, а чаю не хотите? Я пирог испекла свой фирменный с творогом и фруктами.

Желудок ёкнул и потребовал пирога, но я знала, что к Ирине Павловне на десять минут зайти не получится, минимум на час, а переодеться надо было сразу. И дяде Серёже позвонить. И «Альмагель» от желудка выпить. Поэтому я сказала:

– Нет, спасибо, очень спешу.

Раскланялась и бросилась к нам домой. У нас пахло ванилью и мамиными духами. Я люблю, как пахнет у нас дома. В кухне расцвела голубая бугенвиллия и вылезли мелкие алые бутоны розочек. Две недели меня не было дома, а будто только вчера уехала! Я сняла мокрые вещи и мигом под душ – оттирать следы приключений. Под горячей водой стало хорошо, только проклятая чёрная жемчужина на левой щиколотке доставляла жуткую боль при всех попытках её выковырнуть. А так как боль я терпеть не умею, я сдалась и бросила эту затею.