— Есть у них такой план. Кодовое название: «Зевс-громовержец». Он противоречит международным договорам, но договор, не подкреплённый силой, — никчёмная бумажка. По некоторым данным, они уже запустили экспериментальный спутник, вроде действующей модели. А если развернут боевую сеть, тогда дело — труба!

— Надо сделать подвижную ракету, — вдруг придумал Александр. — Чтобы она всё время перемещалась. Тогда в неё и попасть труднее… Если таких ракет много, ответный удар предотвратить не сможет никакой «Громовержец»…

Попов кивнул.

— Дело дорогостоящее. Американцы в Аризоне делали такую штуку с ракетой MX. Хотели прорыть овальный туннель длиной километров тридцать и возить по нему кругами свой «карандаш». А потом то ли передумали, то ли решили деньги сэкономить, но туннель рыть не стали. По поверхности стали возить, по пустыне. Тягач ходит огромными кругами, а за ним «изделие» на платформе. И у нас есть установки мобильного базирования, тоже на тягачах, они по тайге, по тундре катаются. Только толку мало: со спутников их видно, координаты известны, если термоядом накрыть, то весь квадрат испарится!

— Так что будет, если они с орбиты пульнут? — выпятил губу Коротков. — Завернуться в простыню и медленно идти на кладбище?

— Повезёт дежурной смене, — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал майор. — У них шансов больше.

Дежурная смена сидела в центральном пункте управления на глубине сорока метров, но при прямом попадании ядерной боеголовки шансов спастись у неё тоже было немного. Очень немного. Примерно две целых семь десятых процента.

Курсанты спускались в этот бункер, некоторые даже дежурили в качестве третьего номера боевой смены. Кудасов специально попросился и отсидел под землёй неделю безвылазно — двенадцать часов смена и столько же отдых. Переодевшись в свободного покроя чёрный комбинезон из натурального хлопка и обязательно без металлических частей, сидишь пристёгнутым к вбетонированному в пол креслу и выполняешь команды первого номера.

— Контроль функционирования!

— Есть контроль функционирования!

— Проверить давление в гидравлике!

— Есть давление в гидравлике!

Щёлкаешь тумблерами, снимаешь информацию, каждую цифру записываешь в журнал. А первый и второй номер по очереди сидят за монитором, на который поступают вводные очередной ядерной атаки противника и делают ответные ходы: определяют координаты цели, прокладывают баллистическую кривую, производят условный запуск. На мониторе постоянно идёт Третья мировая война. Пока условная. Но в любой момент ситуация может измениться и за теми же цифрами будут стоять уже совершенно реальные последствия. А вместо клавиши «Enter» первый номер нажмёт на ту самую кнопку.

Третьего номера к боевому пульту близко не подпускали, но теперь Белов сам спустился с курсантом в бункер и подвёл к святая святых — панели запуска. Ничего особенного. Две прорези для ключей: первый и второй номера должны вставить их одновременно. Обычная эбонитовая кнопка, похожая на те, которые ставят на электрических выключателях трёхфазного тока. А может быть, точно такая: одну поставили на станок, а другую — сюда.

Александр осторожно дотронулся пальцем до гладкой, чуть вдавленной поверхности. Хотелось спросить: «А что будет, если нажму?» — но он сдержался. Идиотский вопрос, хотя так и вертится на языке. Ясно, что ничего не будет. Но всё равно, какие-то биоволны непостижимым образом соединили палец курсанта через сложные и многократно дублированные электрические цепи с узлом зажигания межконтинентальной баллистической ракеты стратегического назначения «СС-27», называемой на Западе «Дьявол».

Александр ощутил тысячетонную тяжесть ракеты, могучую, рвущуюся наружу силу термоядерного заряда и свою способность выбросить «карандаш» из-под земли в стратосферу.

Лёгкое нажатие, кнопка опустится на два-три миллиметра, соприкоснутся два контакта, загремят двигатели, и через полчаса испарится какой-то город на противоположной стороне земного шара, треснет континент, содрогнётся и поднимется тектоническими пластами земная твердь, вода океана хлынет в разлом, заливая бушующую магму, и начнётся уже природный катаклизм, превышающий по своим масштабам вызвавший его термоядерный взрыв…

Курсант Кудасов почувствовал небывалое могущество, атомы его собственного тела забурлили, дозированно выделяя колоссальную энергию, он стремительно рос, раздвигая головой железобетонные перекрытия, через секунду он прорвался на поверхность, разворотив широченными плечами бетон стартового комплекса, скосив глаза, увидел, как стремительно уходит вниз бескрайняя заснеженная тайга, пробил густые облака, нашпигованные прохладно холодящими щеки снежинками, а ещё через секунду смотрел на беззащитный земной шар из космической дали, как бы выбирая нужную точку, и только палец его оставался далеко внизу, лаская гладкую, чуть вогнутую и заметно потеплевшую эбонитовую поверхность. Он отдёрнул руку, и всё стало как прежде.

Майор Попов и незнакомый капитан — первый номер боевой смены — с любопытством разглядывали курсанта. У капитана, как и у любого первого номера, на поясе висела кобура с пистолетом. Практикантам было понятно, зачем нужен первому ключ запуска, но какой надобности отвечало личное оружие, оставалось загадкой. А задавать вопросы здесь считалось дурным тоном. Сейчас Кудасов осмелел и решил спросить, но не успел.

— А ведь он почувствовал! — сказал капитан и улыбнулся. — Этот нажмёт!

— Да, вижу, наш человек, — кивнул Попов. — Я не ошибся.

Старлей — второй номер — вёл нескончаемую войну на мониторе и не отвлекался, а третий номер визуально обследовал «Дьявола». На телевизионном экране медленно проплывала гладкая бронированная обшивка: вопреки расхожим представлениям она никакая не серебристая, а тускло-зелёная, с рыжими и чёрными потёками на термостойкой краске, чуть заметными очертаниями регламентных и контрольных лючков, дренажными отверстиями, выпускающими лёгкие струйки допустимых испарений, каплями конденсата, напоминавшими выступивший в напряжённый момент пот… Ракета не просто стояла на боевом дежурстве: она жила своей жизнью: дышала, потела, старела… То и дело в электрических цепях появлялись лёгкие наводки, возникали и угасали индукционные токи, постепенно слабели многочисленные пружинки, подсаживались резиновые уплотнители, а главное — происходили неведомые эксплуатационникам процессы в самом термоядерном заряде.

Ядерный боеприпас — это не просто главная и необходимейшая часть межконтинентальной баллистической ракеты. Это центр Красноярского полка МБР[1], его основа и главная составляющая, к которой пристроено всё остальное: компьютеры системы наведения, радионавигационная аппаратура, бортовая электроника, топливные баки и двигатели, сверхпрочный корпус, огромная шахта из высокопрочного бетона, подземный бункер со многими вспомогательными помещениями и операторской с боевым пультом, весь городок отдельного старта: его наземные здания и сооружения, штаб, казармы, клуб, баня, личный состав — солдаты, прапорщики, офицеры, высококвалифицированные инженеры… Все, созданное в глухом лесу, есть лишь пристройка к ядерному заряду «Дьявола», а все люди, живущие здесь, — его слуги.