— Как насчет укусов других частей тела?

— Нет, укусов больше не было, но были отпечатки копыт.

— А остатки лобковых волос вокруг тела? — продолжала допытываться Амайя.

— Их тоже не было, но следует принять во внимание то, что труп Карлы Хуарте был погружен в воду от щиколоток до ягодиц, и то, что все дни после ее исчезновения шли проливные дожди. Если там что-то и было, вода все смыла.

— Вам это не пришло на ум вчера, когда вы осматривали девочку? — спросила Амайя, обращаясь к патологоанатому.

— Конечно, пришло, — подтвердил Сан-Мартин, — но дело не такое уж ясное. Это всего лишь аналогии. Вы знаете, сколько трупов я вижу каждый год? Во многих случаях наблюдается сходство, хотя между убийствами нет ни малейшей связи. Как бы то ни было, но я обратил внимание на некоторые параллели. Тем не менее, прежде чем говорить о них, я хотел просмотреть отчет о вскрытии. В деле Карлы все указывало на сексуальную агрессию со стороны ее парня. Девушка была накачана наркотиками и алкоголем. Ее шея была покрыта засосами, а на груди был след от укуса, соответствовавший зубам ее парня. Кроме того, под ногтями жертвы мы обнаружили следы кожи подозреваемого, соответствовавшие глубокой царапине у него на шее.

— Сперма была?

— Нет.

— Что сказал юноша? Кстати говоря, как его зовут? — спросил Монтес.

— Его зовут Мигель Анхель де Андрес. Он сказал, что кроме алкоголя она принимала экстази и кокаин. — Агирре улыбнулся. — И я склонен ему верить. Мы задержали его в день Богоявления,[4]и он тоже был доверху накачан наркотиками. Анализ показал четыре разных наркотика, включая кокаин.

— И где это сокровище сейчас? — поинтересовалась Амайя.

— В тюрьме Памплоны, где он ожидает суда по обвинению в сексуальной агрессии и убийстве без права выхода под залог… Его уже задерживали за употребление наркотиков, — добавил Агирре.

— Коллеги, мне кажется, что напрашивается визит в тюрьму. Необходимо заново допросить Мигеля Анхеля де Андреса. Возможно, он говорил правду, заявляя, что не убивал девушку.

— Доктор Сан-Мартин, вы можете предоставить нам отчет о вскрытии Карлы Хуарте? — спросил Монтес.

— Разумеется.

— Прежде всего, нас интересуют фотографии, сделанные на месте преступления.

— Я немедленно их вам передам.

— И не помешало бы теперь, когда мы уже знаем, что ищем, заново осмотреть одежду, в которую была одета девушка, — заметила Амайя.

— Инспектор Ириарте и помощник инспектора Сабальса вели это дело в комиссариате Элисондо, — вмешался комиссар. — Инспектор Саласар, вы ведь, если не ошибаюсь, оттуда?

Амайя кивнула.

— Они окажут вам всю необходимую помощь, — добавил комиссар, поднимаясь на ноги и давая понять, что совещание окончено.

Парнишка, сидевший перед Амайей, слегка сутулился, как будто удерживая на спине огромную тяжесть. Кисти рук, опирающихся на колени, безвольно свисали. Кожа лица была испещрена сотнями крошечных розовых прожилок, а под глазами залегли огромные темные круги. В нем не осталось ничего от уверенного в себе парня, позирующего рядом со своим автомобилем, на фото, которое Амайя видела в газетах всего месяц назад. Вся его самодовольная горделивость испарилась, прихватив с собой даже какую-то частицу его юности. Когда Амайя и Хонан Эчайде вошли в комнату для допросов, юноша смотрел в пустоту, из которой с трудом вернулся к реальности.

— Привет, Мигель Анхель.

Он не ответил, а вздохнул и молча посмотрел на них.

— Я инспектор Саласар, а это, — произнесла Амайя, указывая на Хонана, — помощник инспектора Эчайде. Мы хотим поговорить с тобой о Карле Хуарте.

Он поднял голову и, как будто борясь с невероятной усталостью, прошептал:

— Мне нечего сказать. Все, что я мог сказать, уже записано в моем заявлении… Я больше ничего не знаю. Это правда, я больше ничего не знаю. Я ее не убивал, и все тут. Я больше ничего не знаю. Оставьте меня в покое и поговорите с моим адвокатом.

Он снова опустил голову и сосредоточил все свое внимание на бледной и пересохшей коже своих ладоней.

— Хорошо, — вздохнула Амайя. — Я вижу, что начать с тобой разговор будет нелегко. Попробуем еще раз. Я думаю, что не ты убил Карлу.

Мигель Анхель снова поднял на нее глаза, в которых на этот раз читалось удивление.

— Я считаю, что она была жива, когда ты с ней расстался. Очевидно, кто-то убил ее после того, как ты уехал.

— Это… — запинаясь, произнес Мигель Анхель, — Должно быть, так все и было. — Крупные слезы покатились по его щекам, и он начал дрожать всем телом. — Наверное, именно так это и произошло, потому что я ее не убивал. Пожалуйста, поверьте мне, я ее не убивал.

— Я тебе верю, — произнесла Амайя, пододвигая к нему пачку салфеток. — Я тебе верю, и я помогу тебе отсюда выйти.

Юноша сплел пальцы в умоляющем жесте.

— Пожалуйста, пожалуйста, — бормотал он.

— Но сначала ты должен помочь мне, — почти ласково продолжала Амайя. Он вытер слезы и кивнул, продолжая тихонько поскуливать. — Расскажи мне о Карле. Какой она была?

— Карла была классной девчонкой. Такая заводная. Очень хорошенькая, очень открытая, у нее было много друзей…

— Как вы познакомились?

— В школе. Потом я бросил учебу и пошел работать… До того, как все это произошло, мы с братом крыли крыши черепицей. У меня неплохо получалось, и я зарабатывал хорошие бабки. Приходилось вкалывать, но платили за это недурно. А Карла продолжала учиться, хотя твердила, что тоже хочет бросить школу. Но родители настаивали на том, что она должна получить образование, а она была послушной.

— Ты сказал, что у нее было много друзей. Может, она еще с кем-то встречалась? С другими парнями?

— Нет, нет, такого не было, — ответил юноша, несколько оживляясь и морща лоб. — Она была со мной, а больше ни с кем.

— Как ты можешь быть так в этом уверен?

— Потому что я это знаю. Спросите у ее подруг. Они подтвердят, что она была от меня без ума.

— Вы занимались сексом?

— Еще как, — улыбаясь, ответил Мигель Анхель.

— Когда полиция нашла труп Карлы, у нее на груди были следы твоих зубов.

— Я уже это объяснял. У нас с Карлой все так и было. Ей это нравилось, и мне тоже. Что с того, что нам нравился жесткий секс? В этом не было ничего особенного, это были просто игры.

— Ты утверждаешь, что ей нравился экстремальный секс, и, тем не менее, ты сам заявил, — произнес Хонан, заглянув в записи, — что в ту ночь она не хотела вступать с тобой в связь и что ты на нее разозлился. Что-то тут не вяжется, ты не находишь?