восхваляю больше чувств восторг.

Лишь одиночества эффект чудесен.

И я один, но я не одинок.

Искать тепла

Хлещет дождь, машины воют, свет скользит по мостовой.

Вновь иду, шагам внимая. Снова рот кривит мольбой.

Столько лиц — но все чужие. Столько рук — но их не сжать…

Столько глаз — но все слепые. Сколько мне еще считать?!

…Право, слишком глупо, — долго так тепло искать…

Звук один петлей на шее — звук больших стенных часов,

будто крик зовущей Смерти, словно пляска мертвецов.

Пальцы в кровь скусал зубами. В горле — сука! — вой комком.

Каждый тик заставит сно́ва думать только об одном.

…Право, слишком глупо, — грезить о тепле родном…

Может хватит мне метаться? Сил на то уж больше нет.

Разом взять и сердце вырвать, что мешает столько лет,

чтоб забыть о глупой грезе, не искать любви большой,

чтобы думать, а не плакать, не болеть зазря душой.

…Право, слишком глупо, — звать тепло своей мечтой…

Но опять в пучину падать — где-то рядом ждет она!

Точно, точно, — я уверен! Ну! Схвати скорей меня,

и убей тоску былую, что пылает много лет,

и убей во мне больного (одинокий силуэт).

…Право, может норма — ждать, хотеть к теплу билет?..

Круговорот одиночества

1. Стонут в холоде нищие кроны,

бесконечная тьма за стеклом.

Разлетаются черти-вороны.

Я пою о своем, о родном, –

одиночестве милом моем.

Осознал я это нежданно. Сердце гонит тоску метлой.

Слезы, крики, сны, страдания — до свидания, все долой!

Вдруг настали светлые будни, бесконечные яркие дни.

Сам себе я подчас говорю: «Все забыто, прошу, отдохни».

2. Только так схвачу вдохновенье,

печаль из себя изыму;

напишу свое откровенье,

посвященное никому.

Только так я могу собраться,

разложить свой ад по кускам;

творчеству целиком отдаться,

изливаясь то тут, то там.

Только так разобраться возможно,

что творится в больной душе,

пусть и кажется все безнадежным,

как в разорванном блиндаже.

3. Есть источник внутри (он почти бесконечен).

Но вы знаете… Я вру — он все же не вечен.

В какой-нибудь ужасный час

одиночество сломает вас.

И снова начнется страдание, этот вечный поиск любви:

«мне от жизни ничего не надо — только милую мне найди».

И так идет бесконечно чертов замкнутый и вечный круг.

Признаюсь: и мне, к сожаленью, не хватает чьих-нибудь рук…

В океане творчества

От автора

Но я все свое время провожу рядом с ним.

Мне все другие дела надоели,

Мне кажется, что это мой дом,

Мне кажется, что это мой друг.

Кино, «Дерево»

Удивительно, но я никогда не хотел быть писателем. Более того: я до 17 лет даже книг почти не читал. Но в один мартовский вечер что-то щелкнуло. Непонятное чувство набросилось на меня всей своей силой — будто в кулачной драке. Так внезапно был написан первый стих («Странное чувство»). Я не хотел этого — даже подумать об этом не мог. Писательство возникло из ниоткуда и схватило меня.

Но чуть позже я вдруг осознал, что жизнь без этого дела пугает меня и теряет всякий смысл; понял, что невыполнение дела причиняет больше боли, чем страдание во время процесса; понял, что я НЕ пытаюсь писать, но все это приходит ко мне через меня — и именно тогда я сажусь за работу.

По-настоящему начинаешь творить, когда понимаешь, что сидящее внутри начинает медленно пожирать твое естество, когда понимаешь, что некому высказать то, что творится в поехавшем мозгу, когда вдруг берешься за лист и понимаешь: сейчас здесь будет то, что смотрит на тебя каждый день и жаждет вырваться из чрева.

В конце концов в какой бы психиатрической клинике я сейчас лежал, если бы не спасался за счет творчества? Как бы я смог пережить свой «горький опыт»?

Реквием по величию [Поэма]

1. Не хочу я идти по рутинной тропе,

Затерявшись в никчемной толпе.

Не хочу прогибаться под тяжестью дней,

Отчего душе нестерпимо больней.

Сердце Данко пылает в груди,

Сила бога — ты погляди!

Нет законов, нет указаний,

И пред выбором нет колебаний!

2. Но как жестоко обманулся,

Когда вокруг я обернулся

И не увидел ничего –

Лишь отраженье одного…

3. А сколько слов ещё внутри…

Они велики? Посмотри…

Я умоляю, ради Бога,

Не дай обычного ты мне итога!

Убей меня, возьми все годы,

Хоть вырви из природы,

Но только дай звездой гореть,

Чтоб на других мне не смотреть!

Я не могу ужиться для простого,

Я создан — слышишь? — для большого!

Я жить как все не собирался,

Когда до творчества касался.

Прошу тебя я, не молчи,

Когда стоишь спиной в ночи…

А сигаретой одари

И тихо мне скажи: "Кури".

Затлеет огонек во тьме,

Дым разнесется на холме…

И я с тоскою все приму,

И говорить нам больше ни к чему.

4. Проходит день, другой, десятый,

А я такой же все помятый

Сижу в темнице бытовой,

И в горле комом теснится вой.

Как может быть, что все напрасно,

Что все мои труды ужасны?

Вокруг людей они прошли

И никого не увлекли…

За спиной стоит тоска,

Печаль идёт издалека,

А за углом стоит Она,

Истинная величина…

5. И пусть в небе звезда горит,

Пусть луна мне оттуда кричит –

Все равно. Все уже решено.

И величье мне не суждено.

Разговор с тоской

осыпает мозги терпкий виски.

сердце снова съедает нож.

ветер гонит любовные взвизги –

пусть умножится моя дрожь.

ты играй, играй на гитаре.

захлебнуться бы в этом угаре,

в этой боли, сладкой и жгучей,

вдохновении этом тягучем…

ты ломай, ломай мою душу,

изуродуй меня сполна,

затяни мне венец потуже,

чтобы муза была точна.

я готов так всю жизнь убиваться,

даже в юности своей сломаться,

чтобы в будущем, когда умирал,

люди плакали: «хорошо писал».

Что такое писать

Писать — не значит сидеть рифмовать,

когда абзацы считаешь,

чтобы чувство нужное подобрать,

чтоб грустный рассказ написать

о том, как по былому вздыхаешь.

…Писать — когда невозможно молчать,

когда все на тебя войной.

ПИСАТЬ,

чтобы вместо «туго сжать рукоять»,

чтобы вместо «хочу страдать»

я поднялся, как последний герой.

Писать — когда нужно себя спасать,

когда больше