Поняв, что руки в ловушке, она ударила меня по голени. Не то чтобы очень сильно, но довольно ощутимо для такой крошки. При желании я мог бы легко размазать её одним ударом, вот только… Какой там! Всё, что я мог – сжимать её тонкие запястья и рычать. Мог бы прикончить, сделал бы это ещё год назад, и теперь она это, судя по всему, понимала.

— Вот дрянь… — зашипел я, когда она, изловчившись, цапнула меня за руку. Надо же, а я и забыл, что помимо всего прочего у неё очень острые зубки… — Я же тебя…

— Да пошёл ты со своими угрозами! – взвилась пуще прежнего, будто дьявол в неё вселился. В общем-то, я бы не удивился, узнав, что он сидел в ней с самого рождения.

Ни одна баба за всю мою жизнь не смогла довести меня до подобного состояния. Этой же и десяти минут не потребовалось. Пара адресованных не мне улыбок, мягкий смех, прикосновение губ к стеклу стакана…

— Что ты мне можешь сделать, Алекс? – распалённая, растрёпанная, она буквально чеканила слова, и голос её переплетался с журчанием стоящего возле дома фонтана. Подсвеченный маленькими фонарями, он буквально искрился на фоне тёмного вечера, и свет этот всполохами пламени отражался в глубине её чёрных зрачков. — Ничего ты не можешь! Девочки из питомника больше нет. Я её похоронила. Помнишь, как она просила тебя застрелить её? – из груди Стэллы вырвался надсадный нервный смешок, губы искривились, а в глазах сгустилась пламенеющая ночь. – Помнишь? Только ты этого почему-то не сделал. Пожалел? – она снова усмехнулась: ненормально, криво. – А я не пожалела.

— Уверена? – Не выпуская рук, я притянул её к себе. Почувствовал, как поднялась и опала её грудь, как она напряглась. – Врёшь, волчонок. Опять врёшь…

Разжав одну ладонь, я коснулся её щеки. Мягко, кончиками пальцев. Обрисовал красивую скулу, провёл по линии прямого носа, очертил губы и взял её за подбородок. Уголок моего рта дёрнулся. Врёт… Я чувствовал. – Ты всё та же, Стэлла, — шепнул, склонившись к её уху. – Всё тот же волчонок. Только шкурка стала подороже.

Притянув её к себе, я вжался в неё пахом. Блядь! Вот она… Терпкий запах, задница-орешек… Потёрся щетиной о её волосы и попытался поцеловать, но она с силой укусила меня за губу и отпрянула на пару шагов. Упёрлась в каменную ограду фонтана и с яростью уставилась на меня.

— Ты меня достала, — процедил я, чувствуя во рту металлический привкус крови, и сделал к ней шаг. Инстинктивно подавшись назад, она ещё теснее вжалась в ограду. Быстро глянула в сторону, снова на меня… Я чувствовал, как она ищет пути к отступлению, но их не было. Это мой дом, моя территория. И правила тут тоже мои.

В следующую секунду я уже держал её за запястье. Её попытка удрать от меня провалилась, так толком и не начавшись. Но сдаваться она не собиралась— толкнула меня, пытаясь угодить коленкой в пах, впилась ногтями в уже оцарапанную кисть и, в тот момент, когда я хотел закинуть её на плечо, зарядила мне в солнечное сплетение. Удар получился смазанным, но и этого хватило, чтобы на секунду у меня перехватило дыхание. Вот же сука! Вне себя от злости, обхватил её за талию и швырнул прямиком в фонтан, но прежде, чем оказаться в воде, она успела уцепиться за ворот моего пиджака. Одновременно со всплеском, я хорошенько приложился бедром о камень, а спустя ещё миг был мокрым с головы до ног. Не знаю, что бы я сделал, будь на месте этой сучки какая-нибудь другая…

Отфыркиваясь от воды, Стэлла стояла в метре от меня. Намокшие волосы прилипли к её лбу, щекам, шее, ткань прильнула к телу так плотно, что я видел торчащие соски. Не двигаясь с места, я шарил по ней взглядом: жадно, понимая, что готов стянуть с неё это чёртово платье, перегнуть её через ограду и… И трахать до тех пор, пока она не поймёт, что моя. Моя и точка.

— Не приближайся ко мне, — предупреждающе выдохнула она, когда я сделал к ней шаг.

Меня заводил даже звук её голоса. Как же я соскучился по этим чуть заметным хрипловатым ноткам, по мягкости и чувственности. Сделал ещё шаг. Пальцы жгло желанием прикоснуться к ней, почувствовать её. Я всё ещё помнил, как она дрожит во время оргазма, помнил, как это – гладить её бёдра и сходить с ума от понимания, что мои ласки находят в ней отклик. Любая другая на её месте держалась бы за меня, как за свой единственный шанс, но она… Она не походила ни на одну другую. Она выбрала свободу. Стоило вспомнить, как она, прильнув к Харлею, уносится прочь, кровь начинала кипеть раздражением. Ни для одной женщины я не делал столько, сколько для неё – девчонки, у которой на тот момент не то что прав – фамилии-то не было! Но всё это оказалось ей не нужно…

Прохлада воды отрезвляла, однако для того, чтобы унять вспыхнувшее внутри желание, этого было слишком мало. Стремительно сократив разделявшее нас расстояние, я прижал Стэллу к себе и нашёл её губы. Мокрая, она извивалась в моих руках, и я чувствовал, как напрягаются под пальцами её мышцы. Прохлада контрастировала с теплом, желание смешалось с гневом, и единственное, чего я действительно хотел в этот момент – запереть её в своей спальне. Запереть и никогда больше оттуда не выпускать.

Положив ладонь Стэлле на затылок, я мягко покусывал её губы. Касался языком, снова покусывал… Беспорядочно шарил по спине и ягодицам, прижимал к себе, давая ей почувствовать всю силу своего желания.

— Стэлла… — сипло выдохнул я ей в губы. Задрал подол выше и положил ладонь на голое бедро. Внутри меня зародился звериный рык. – Ты принадлежишь мне. Мне, Стэлла…

— Нет, — шепнула она, не отстраняясь, и тут же губы её шевельнулись в слабом отклике. – Я не принадлежу никому, Алекс. Никому…

С напором я ворвался в её рот, стиснул её, словно изголодавшийся. Я действительно изголодался… В какой-то момент язык её коснулся моего, ладони опустились на мою грудь и проскользили к животу. Секунда, две, три… Тяжело дыша, она отошла назад и отрицательно качнула головой.

— Никому, Алекс, — повторила так, что я скорее прочитал это по её губам. Отражающийся в воде свет бликами играл на её лице, влажных волосах, а я помнил, какими её волосы бывают, когда на них попадает солнце. Тёмный шоколад. Тёмный шоколад и янтарные искорки глаз…

Не говоря больше ни слова, она присела на каменный борт и ловко, одним лёгким движением, перекинула через него босые ноги. Туфли… Я осмотрелся и, заметив одну, выловил из фонтана. Взглядом отыскал вторую и, вылив из обеих воду, поставил на ограду перед собой. Глянув на меня, она обулась. Хрупкая, сразу стала казаться выше и ещё тоньше. Последовав её примеру, я тоже выбрался из воды.Подошёл к ней со спины, взял за локоть и развернул к себе, но не успел сказать и слова, как лицо мне обожгла хлёсткая пощёчина.

— Никогда больше ко мне не прикасайся, — гневно проговорила Стэлла и, отдёрнув руку, пошла вперёд по дорожке.

В который раз за этот вечер я стиснул зубы. Ни одной женщине я не позволял подобного! Не собирался позволять и ей. Но смешанный с яростью виски был плохим советчиком, и я это понимал.

Услышав, что я иду позади, Стэлла остановилась и повернулась ко мне в пол-оборота. Кожа её покрылась мурашками, платье так и липло к телу. Убрав с лица волосы, она вскинула бровь.