— Ты училась вместе с ней? Здорово! Я хочу запустить ее историю в эфир как можно скорее. Рассчитываю на несколько серий.

— Разумеется. Только, Гас, не думайте, что я близкая подруга Молли, — предупредила его Фрэн. — Мы не виделись со времени окончания школы, а с тех пор прошло четырнадцать лет. В тот же год я поступила в университет. Видите ли, моя мать переехала в Санта-Барбару, и я потеряла связь со знакомыми из Гринвича.

На самом деле у Фрэн и ее матери были веские причины для переезда в Калифорнию. Им хотелось поскорее забыть Коннектикут. В тот день, когда Фрэн окончила школу, отец повел их с матерью в ресторан, чтобы отпраздновать это событие. Во время десерта он произнес тост за будущее Фрэн, поцеловал жену и дочь, а потом, под предлогом того, что забыл в машине бумажник, Фрэнк Симмонс вышел на парковку и застрелился. Через несколько дней всем стало ясно, почему он это сделал. Следствие быстро установило, что отец Фрэн растратил четыреста тысяч долларов из средств, собранных в фонд строительства гринвичской библиотеки, председателем которого он был.

Гас Брандт, разумеется, уже знал эту историю. Он сам заговорил об этом с Фрэн, когда приехал в Лос-Анджелес, чтобы предложить ей работу.

— Послушай, это все в прошлом, — сказал он тогда. — Тебе незачем прятаться в Калифорнии. И потом, переход к нам станет шагом наверх в твоей карьере. Всем, кто занят в нашем бизнесе, приходится переезжать с места на место. Наши шестичасовые новости забивают все местные станции, а передача «Настоящее преступление» держится в первой десятке. И потом, признайся, ты же скучаешь по Нью-Йорку.

Фрэн решила, что он обязательно вспомнит старую присказку о том, что по сравнению с Нью-Йорком все остальное — деревня, но Гас не стал заходить так далеко. С седыми редеющими волосами и опущенными плечами Гас выглядел на все свои пятьдесят пять, а на его лице сохранялось выражение, какое бывает у человека, опоздавшего на последний автобус в снежную ночь.

Но внешность обманывала, и Фрэн отлично знала об этом. На самом деле Гаса отличали острый ум, внушительный послужной список, в котором числилось немало успешных новых шоу, и острая тяга к соперничеству, какой не было больше ни у кого в этом бизнесе. Почти не раздумывая, она приняла его предложение. Работа с Гасом означала переход с проселочной дороги на скоростную трассу.

— Так, значит, ты не виделась с Молли и не разговаривала с ней после школы? — Голос шефа вернул Фрэн к действительности.

— Нет. Я написала ей, когда шел суд, предложила свое сочувствие и поддержку, но получила в ответ письмо за подписью ее адвоката. В нем говорилось, что миссис Лэш признательна за мою заботу, но не намерена ни с кем вступать в переписку. Это было около пяти с половиной лет назад.

— Как она выглядела? Я имею в виду в юности.

Фрэн заправила за ухо прядь светло-русых волос.

Это был бессознательный жест, говорящий о том, что она пытается сосредоточиться. Перед глазами мелькнула картина из прошлого, и она увидела шестнадцатилетнюю Молли в Крэнден-академии.

— Молли всегда была особенной, — начала она после недолгого молчания. — Вы же видели ее фотографии. Она всегда была красавицей. Когда мы все были еще угловатыми подростками, на нее уже оборачивались. У нее были совершенно невероятные голубые глаза, фигура, которой позавидовала бы любая модель, и великолепные белокурые волосы. Но наибольшее впечатление на меня производила ее выдержка. Помню, я тогда думала, что, если бы она встретила на рауте одновременно папу римского и королеву Великобритании, она бы знала, как к ним обратиться и кого приветствовать первым. Хотя это может показаться странным, я всегда подозревала, что, несмотря на внешность, она очень застенчива. При всей внешней сдержанности, в ней было что-то очень трогательное. Молли напоминала красивую птицу, присевшую на ветку и в любую минуту готовую взлететь. Один раз я видела ее в вечернем платье, — вспомнила Фрэн. — Молли словно плыла по комнате. Она выглядела выше своих пяти футов восьми дюймов благодаря великолепной осанке.

— И насколько вы были дружны? — поинтересовался Гас.

— На самом деле я не принадлежала к ее кругу. Молли относилась к тем девушкам, чьи родители были членами загородного клуба. А я была хорошей спортсменкой и уделяла больше внимания тренировкам, чем общественной жизни. Уверяю вас, вечерами по пятницам мой телефонный аппарат никогда не разрывался от звонков.

— Как сказала бы моя мать, ты росла хорошей девочкой, — сухо заметил Гас.

Фрэн не забыла, что ей всегда было не по себе в академии. В Гринвиче было достаточно семей, принадлежавших к так называемому среднему классу, но средний класс никогда не удовлетворял ее отца. Он пытался завести знакомство с людьми состоятельными. Фрэнк Симмонс хотел, чтобы Фрэн дружила с девочками из родовитых семей или семей со связями.

— Какой характер был у Молли?

— Она была очень милой, — ответила на вопрос Гаса Фрэн. — Когда умер мой отец и просочились слухи о том, что он сделал — растрата, самоубийство и все такое, — я всех избегала. Молли знала, что я бегаю каждое утро, и как-то утром я обнаружила, что она меня ждет.

Молли сказала, что хочет составить мне компанию. Так как ее отец сделал самый крупный взнос в библиотечный фонд, то вы можете представить, что значило для меня проявление дружбы с ее стороны.

— Тебе незачем было стыдиться того, что совершил отец, — бросил Гас.

Голос Фрэн зазвенел:

— Я не стыдилась его. Мне было его жаль, и еще я на него сердилась. Почему он решил, что нам с мамой нужны все эти вещи, которые он покупал? После его смерти мы вспомнили, что папа не находил себе места, потому что предстояла финансовая проверка фонда. Отец знал, что недостача будет обнаружена.

Фрэн помолчала, потом негромко добавила:

— Разумеется, отец был не прав. Он не должен был брать эти деньги, не должен был думать, что они нам нужны. Отец был слабым человеком. Теперь я понимаю, что он был страшно неуверен в себе. И все-таки он был замечательным.

— Таким был и доктор Гэри Лэш. Он был к тому же и хорошим администратором. У клиники Лэша прекрасная репутация, да и ХМО «Ремингтон» не похожа на те, что быстро приходят к банкротству, оставляя ни с чем врачей и пациентов. — Гас коротко улыбнулся. — Ты была знакома с Молли, вы вместе учились, так что тебе легче представить ситуацию. Как ты считаешь, это она убила мужа?

— Не сомневаюсь, — быстро ответила Фрэн. — Улики против нее были вескими, а я освещала немало судебных процессов и понимаю, что убить может любой. Люди разрушают всю свою жизнь, лишь на мгновение утратив над собой контроль. И все же, если только Молли не стала совершенно другим человеком с тех пор, как мы были знакомы, я бы никогда не поверила, что она способна убить. И я понимаю, что именно поэтому Молли вытеснила все из памяти.

— Вот почему этот случай так подходит для нашей программы, — заключил Гас. — Займись этим. Когда Молли Лэш выйдет из тюрьмы на следующей неделе, ты должна быть среди тех, кто будет ее встречать.