— Тогда завтра, — улыбнулась я. — Боюсь, мне нужен полноценный сон в постели, чтобы я действительно отдохнула. А еще ванна и тихий ужин.

Я совсем не ожидала, что мои мужья (почти привыкла!) так легко согласятся. Глен, судя по всему, хотел что-то возразить, но Блейк поднял ладонь вверх, заставив замолчать, а сам сказал:

— Конечно. Через десять минут я пришлю слуг, которые подготовят для вас ванну, а через полчаса вам принесут ужин. После отдыхайте, дорога была непростой.

— Благодарю, — ответила я.

Блейк молча покинул мою комнату, Глен шутливо отклонялся, а я вздохнула с облегчением. Эта отсрочка была как раз кстати. Разговор будет не из простых — уж больно Глен прожигал меня взглядом, явно что-то заподозрил. А потому мне надо еще раз пройтись по всему, что со мной случилось, понять, где я могу говорить правду, а где и соврать.

Кровать была отличной: мягкой и удобной, белье подо мной приятно пахло свежестью и травами, а подушки были ровно той высоты, которую я предпочитала. Это так совпало или Блейк постарался?

Блейк мог. Уж слишком наблюдательным и умным был, хотя при нашей первой встрече я решила, что он непроходимый дурак. Вспоминать об этом было неловко. Пожалуй, вспоминать последние пару месяцев, которые я жила в Остеоне, вообще было ужасно. Но придется — мне нужно проанализировать все произошедшее.

Все мои неприятности начались с моего непутевого жениха графа Болтера. Почему непутевого? Наверное, потому что выбирала не я, а мои родители еще в тот момент, когда ни один из нас не умел ходить под стол. Мол, мужчина из достойного рода будет достойным мужем. Почти что правило, а для правил есть исключения. Мой жених как раз и стал таким исключением.

Он вовсе не был плохим человеком, мы даже нашли с ним общий язык, да и прекрасно ладили на встречах, которые организовывали нам родители. Разговаривали минут десять у всех на виду, а потом шли в сад: я читать книгу по медицине, а он — искать любовь горничных или служанок. К моему неописуемому облегчению, граф Болтер предпочитал исключительно добровольные отношения, что позволяло мне закрывать глаза на его похождения.

Кроме этой дурной привычки мой будущий муж меня вполне устраивал — он был не против моих занятий медициной, не считал, что женщина должна сидеть дома и ничего не делать, отмахивался от тех, кто рекомендовал окоротить меня, а дурная магия, которую нашли остеонские священники, его не пугала. Более того, он был прекрасным щитом от церкви, поскольку его тетя занимала достаточно высокое положение и могла намекнуть, что не стоит лезть в хорошую жизнь племянника. А если кто-то из аристократов шутил про мое увлечение медициной, что бывало в те времена, когда я еще не стала известным лекарем, то мог получить от жениха и вызов на дуэль.

В общем, граф Болтер был хорошим женихом и другом, который был благодарен за то, что я смотрела в книгу, а не устраивала скандалы, пока он выходил за рамки. И жили бы мы пусть не в самом счастливом, но довольно гармоничном браке, если бы он... не влюбился по уши в аристократку — прелестницу с раскосыми глазами и ангельским голоском.

И, разумеется, так как любовь всей его жизни была высокого рода, недоступна и непорочна, то граф Болтер решил разорвать помолвку. Я согласилась, но попросила отсрочить решение хотя бы на несколько недель — нужно было переговорить с родственниками, понять, как разрыв отразиться на нашем положении и что можно предпринять. Мне пошли навстречу, но попросили не затягивать. В тот же день я сообщила отцу.

— Да чтоб он провалился в самые глубины ада! — бушевал мой отец в гостиной, не стесняясь бить дорогущие статуэтки. — Чтобы все его семейство...

А дальше шли непередаваемые фразы, которые я не только постеснялся бы произнести в приличном обществе, но и запомнила слабо. Когда отец более или менее успокоился, я сказала:

— Думаете, такая проблема найти мне жениха? Я довольно знатна, да и мое приданное измеряется не только тем, что вы завещали. Как ни посмотри, я выгодная невеста.

— Ты? Ты проблемная невеста! — рявкнул отец. — Неужели ты не понимаешь, что как только твой женишок объявит о разрыве помолвки, то эти священные фанатики тут же наводнят дом и станут рыскать, пытаясь найти следы той магии?!

— Но я совсем ее не использую, так что ничего они не найдут, — возразила я. — К тому же, я известный лекарь, а так просто...

— Марион! Ты же умная девушка. Не найдут, так скажут, что нашли. Нужны будут доказательства? Подбросят! Ты не знаешь, как они работают? И что они могут сделать ради такой магии? — эмоционально заявил отец, а потом присел в кресло. — Вот что. Раз считаешь себя выгодной невестой, то ищи себе жениха. Приближенного к церкви. Или такого, который увезет тебя прочь из Остеона. Я тоже будут искать. А если не найдем...

Никогда я еще так ясно не понимала, как была важна моя помолвка именно с графом Болтером. И сколько проблем я получила, когда он решил разорвать ее. Интересно, мой бывший жених знал, что стоит ему разорвать помолвку, как сразу отправит меня в лапы остеонских священников? Я сглотнула невольно появившийся в горле ком:

— То что?

— То я вычеркну тебя из нашего рода, дам деньги и скажу бежать как можно дальше.

— И... далеко я смогу убежать от церкви без имени рода? — грустно рассмеялась я. — Какой бы известной я не была, но как только я превращусь из Марион Лелуанской в обычную Марион, то ни один аристократ не протянет мне руку помощи.

— Протянет, — уверенно сказал отец. — Лекарю Марион протянет руку любой аристократ, которому она помогала. Не смей принижать себя!

— А лекарю Марион, которую будет преследовать церковь? — возразила я. — Отец, вы знаете, что я всегда была вне политики и вне интриг. Все, чему я посвящала свое время, — это лекарское дело. Но даже я, не слишком сведущая во всем этом, после ваших слов поняла, что церковь объявит на меня охоту. И как только она это сделает, то мне не убежать и не скрыться. Вам... вам стоило заранее сказать о том, до какой степени я зависима от помолвки с графом Болтером. Возможно, я бы что-то смогла сделать.

— И что это дало бы? — устало спросил отец. — Ты мудрая девушка, моя милая Марион. Я не знаю, продумывала ты это или нет, но ты была идеальной невестой для этого маленького недоноска. И стала бы не менее идеальной женой. Где еще бы он нашел женщину, которая бы так ловко и с таким достоинством закрывала глаза на его измены?

Я не стала отрицать — отец был прав. Но это никак не улучшало моего положения. Церковь... меня пугала. Я прекрасно помнила, как страшно было, когда в детстве к нам в дом явились монахи и стали искать у меня проклятый дар. А мои родители — сильные, смелые и влиятельные — ничего не могли сделать. Меня постоянно вызывали на беседы со священниками. И эти «беседы» куда больше походили на допросы. Я помню свое состояние после такого разговора: отчаяние, дикий страх и непонимание — за что? Почему ко мне так относятся, ведь я не сделала ничего плохого?!