– Жду, когда приедет твоя мать, – пожимая плечами, он грациозно уселся на край моей больничной койки. Не отрывая от меня своих потрясающих глаз, его выражение преобразилось, мрачность на его красивом лице плавно перетекла в грусть.

– В отличие от тебя, Кира, у неё есть сердце, не пойму только в кого ты такая. Едва Эмили услышала, что с её дочуркой беда, она тут же забыла, как ты отреклась от них. Но ситуация и вправду забавная, особенно после всего, что мы с тобой пережили, после этого мерзкого судебного процесса, после твоих обвинений…

Я уже не слушала, о чём он говорит дальше, я зациклилась на упоминании имени моей погибшей матери. Конечно, я понимала, что в этом мире это всего лишь двойник моей мамы, но мне настолько безумно хотелось увидеть её ещё раз, что я даже была готова какое-то время притворяться бывшей женой этого великолепно вылепленного ханжи.

Когда я сообразила, что он молчит, удивлённо уставившись на меня, я вздрогнула, встретившись с ним глазами, поспешно вытерев свои от слёз.

Он не мог знать, что на самом деле чувствую я. А я …, я даже представить не могла, что чувствует этот мужчина, глядя на меня как на свою бывшую половину. Но сейчас мне было всё равно, что произошло в прошлом моего двойника и где она сама, главное сейчас мне хотелось прикоснуться к образу моей мамы. Это было сильнее меня и моего здравого смысла. Моя мама там … так несправедливо погибла, и я так тосковала по ней, и по Маркусу. И если я пришла сюда, чтобы повидаться с копиями своих родных, значит, я это сделаю.

Я услышала её голос ещё в коридоре, а когда она вошла – не смогла сдержаться и всхлипнула:

– Мамочка…

Она обняла меня, крепко прижимая к своей груди. И всё в ней было такое же, и цвет волос, и запах, и ощущения любви, исходящее от неё.

– Доченька моя, моя бедная девочка. Как же так, Кира? Ну, ничего, мы это переживём. Всё наладится дорогая. Мы с папой и Эриком поможем тебе, мы всегда будем рядом, ты же знаешь, – пробормотала мама, не отпуская меня.

– Забери меня домой, мам. …. Эриком? – опешив, спохватилась я.

Отступив в сторону, мама кивнула на усмехнувшегося мне мальчишку лет семнадцати, стоявшего рядом с копией моего … живого отца.

– Эрик, твой младший брат. Ты что же не помнишь и его?

В крайней растерянности, обведя всех потерянным взглядом, я отрицательно мотнула головой. В моём мире родного брата у меня никогда и в помине не было. Мой родной отец погиб, попав под поезд, когда мне было десять, и мама вышла замуж во второй раз, за очень хорошего человека, у которого был свой сын – Маркус. Тот самый Маркус, который стал единственной любовью всей моей жизни, так глупо погибший во время того ужасного пожара в торговом центре два года назад.

– Здорово, значит, я могу не напоминать, что должен тебе двести баксов? – протянул парень чем-то даже смахивающий на меня, светловолосый и такой же голубоглазый. – Это ты вовремя придумала память потерять. Не расскажешь, как может и мне понадобится?

– Даже не вздумай! – тут же рявкнул Эйдан, строго взглянув на Эрика. – Твоя сестра приняла какую-то сильно действующую химическую смесь, так что неизвестно чем это всё ещё обернётся для Киры. Эмили, мне пора, передаю вашу заблудшую дочь в ваши добросовестные руки, – кивнув моей матери, Эйдан украдкой скользнул по мне взглядом.

Мне показалось или он действительно встревожен? По крайней мере, что-то в его глазах изменилось, потеплело. Неужели он так любил Киру?

– Спасибо Эйдан. Я очень благодарна тебе, что даже после всего, ты проявляешь благородство, – мама проводила его улыбкой. И из этих коротко брошенных фраз, я догадалась, что в бракоразводном процессе Эмили была не на стороне своей дочери. Что же учудила здесь моя копия?

– Я что и правда была за ним замужем? За миллиардером Прайсом? – скептически поинтересовалась я, как только Эйдан ушел. – И мы что типа любили друг друга? – с любопытством цепляюсь взглядом за их натянутые лица. История была явно интересная.

– Это сложно. Да, ты была его женой, но давай начнём с чего-нибудь простого, – ласково потрепала меня мама по плечу.

– Мам, поехали домой. Я очень хочу есть, спать, … дышать рядом с вами, – со слезами на глазах выдавила я, но последних моих слов они конечно не поняли, приняв это всё за сантименты. Но откуда же им знать, что особенно дороги тебе становятся те, кого ты уже не можешь вернуть. Только вот сейчас я получила удивительную возможность увидеть их снова, почти нереальный шанс почувствовать своих родных. И пусть я влезла в чужую жизнь, пусть я краду такую похожую, но всё же не мою семью, но я не могу отказать себе, хотя бы ненадолго поверить, что они существуют. А в этой семье меня ещё ждал бонус – мой младший брат, который у меня мог бы быть, и я ужасно хочу узнать каким бы он был, будь он у меня в моём мире. В общем, я догадывалась, как будет ворчать Нанит, об опасности быть разоблачённой и всё такое, но ничего с собой поделать не смогла.

Это был не тот дом, в котором я выросла и не та комната, захламленная моими вещами, но тем не менее – здесь пахло моей мамой, во всём чувствовалась её рука и здесь можно было … слышать её голос. …

Необычно, жутковато, и тем не менее – млею от счастья.

Когда я проснулась на следующее утро мама за что-то вычитывала Эрика, но тут же прервалась на полу слове стоило мне войти в гостиную.

– Как ты себя чувствуешь дорогая? – ласково защебетала она. – Я испекла твои любимые шоколадные маффины с изюмом. Деточка, если ты будешь всё время плакать, мы вернёмся в больницу, – забеспокоилась мама, снова обнимая меня.

Для них я действительно вела себя как тронутая умом. Но признаться им во всей этой мистической правде я никак не имела права, пусть лучше думают, что это такие последствия травмы, когда при каждом мамином слове у меня из глаз непроизвольно брызгают слёзы.

– Не надо в больницу, у меня там начинается паника и боязнь замкнутого пространства. Я буду хорошей девочкой, обещаю даже прикидываться вменяемой, – улыбнулась я, закусив дрожащую губу. – Вы просто не представляете, как я счастлива, несмотря на весь сложившийся кошмар, на все эти белые пятна. Вы ведь расскажете мне обо всём, что выпало из моей памяти?

– Потом, …всё постепенно разъясниться, – в который раз мягко увильнула от ответов копия моей матери. И не видя между ними различий, я почувствовала, что Эмили умышленно откладывает этот разговор. – Отдыхай Кира, тебе нужно набраться сил. Я принесла все твои вещи, которые у меня только были, подбери себе что-нибудь. А ещё я взяла выходной, и если хочешь, я пробуду с тобой столько, сколько пожелаешь.

– А можно всю жизнь? – шепотом спросила я, стараясь не заплакать.

– А можно мне бросить школу и тоже нянчить Киру? – встрял младший.

– Думаю, пару денёчков ты можешь туда и не ходить, – ущипнула я Эрика, за что получила щипок в ответ. – Интересно, когда ты был маленьким, ты бросался в меня едой, сдавал меня маме, дразнил меня разными обидными словечками? А? Мне стоит это вспоминать? – смеясь, я принялась щипать его ещё активней.