мысль, и она бросилась к одному из них. Не успев опомниться, существо взмыло в воздух, однако было уже поздно.

Смеясь и крича во весь голос, Эклипсо крепко прижималась к несущемуся сквозь пространство существу. Они вертелись в воздухе в разные стороны, пока она наконец не поняла, как управлять им, надавливая на определённые части.

– Вперёд! – закричала она во весь голос. – Летим домой, мой верный, плоскозадый, конь!

Пролетая над бездонным озером, она решила повеселиться на полную и направила существо вниз, задержав дыхание. Не сбавляя скорость, они нырнули под водную гладь.

Её догадка оказалась верна, это существо было амфибией и с той же лёгкостью, как и в воздухе, скользило под водой.

Во тьме озёрных глубин их освещали подводные растения, сияющие неоновым светом. Перепуганные стайки рыб разбегались в разные стороны, удивлённые такими странными существами, нарушившими покой их размеренной, рыбьей, жизни.

* * *

– Отец, этот мир – только иллюзия, так ведь? – сказала вдруг Эклипсо, задумчиво ковыряя веточкой в костре.

– Ты быстро выросла, Эклипсо. Слишком быстро, – произнёс он, глядя на огонь. – Да, твоя догадка верна. И совсем скоро я расскажу тебе всё. Совсем скоро, Эклипсо, – с грустью сказал Риманата, взглянув на свою ладонь.

– Ты готовишь меня к чему-то, отец, с самого детства. К чему? Где все остальные? Что произошло в реальном мире? Кто мы такие, в конце-то концов?! – на её языке вертелось ещё множество вопросов, множество невысказанных слов.

– Довольно! – строго произнёс Риманата.

Сам того не осознавая, он вдруг протянул к ней свою ладонь и погладил по голове.

– Всему своё время, Эклипсо. Я понимаю твоё любопытство, однако.. всему своё время, – уже мягче сказал он. – Ты уже почти готова.

– Так зачем же тогда тянуть? – не унималась она.

Риманата хлопнул в ладоши и костёр погас, погружая их обоих во тьму.

– Что ты видишь, Эклипсо?

– Ничего.

– Почему?

– Потому что свет погас.

– Тогда покажи мне, чему научилась.

– Но, я не могу управлять этой реальностью.

– Даже узнав, что она иллюзорна?

Во тьме повисло молчание.

Внезапно в темноте мелькнула искорка, сопровождающаяся удивлённым смешком. Затем эта искорка замелькала уверенней, пока наконец всё пространство вокруг не заискрилось миллиардами вспышек.

Эклипсо засмеялась уже во весь голос:

– Получается! Смотри, отец! Получается!

– Получается, – удовлетворённо ответил он ей, с улыбкой. – Ведь у тебя есть для этого все инструменты, нужно только разрешить самой себе воспользоваться ими. Разрешить самой себе создавать свою реальность вокруг себя, несмотря ни на кого и ни на что. Так смелей же!

Она вскочила на ноги и начала носиться вокруг, смеясь и хлопая в ладоши. В пространстве возникали искрящиеся образы, переливающиеся разными цветами. Образы из разных миров, о которых он рассказывал ей вечерами.

Риманата смотрел на веселящуюся Эклипсо и радовался вместе с ней этому моменту, подаренному ими самими для самих себя. Он хотел, чтобы этот прекрасный миг навсегда остался с ней, в её воспоминаниях.

Он искренне веселился с ней в этот последний вечер, проведённый вместе, прежде чем в их иллюзорном мире настанет рассвет и ему нужно будет рассказать ей всё.

Рассказать о том, как не смог смириться с безумным миром, в котором ей довелось появиться на свет. Как не смог смириться с той ролью, которая была уготовлена для его дочери, как и для многих тысяч дочерей других отцов их вида. Ролью бездумной машины для удовлетворения чьей-то похоти.

Наперекор обществу, наперекор самой природе, он захотел сделать по-своему. Захотел вырастить её в изоляции, вдалеке от влияния того больного мира, в котором ей неизбежно придётся оказаться вновь. Чтобы она была готова ко всему.

Именно поэтому он не отдал её, свою новорождённую, от безымянной матери, дочь, в Храм Луны, как того требовал Закон. Именно поэтому он сбежал с ней в этот иллюзорный мир, созданный им самим, вне времени и пространства. Где их никто бы не смог найти, где он смог бы научить её всему, что знает, вопреки запретам. Где они могли бы оставаться хотя бы временно, пока у него были бы силы.

Он настолько был поглощён этой идеей, что наплевал на проклятие, посланное ему вслед. Он готов был пожертвовать чем угодно, даже потерей бессмертия.

* * *

– Первое время тебе нужно будет слиться с толпой, нужно будет отыгрывать свою роль, как бы мерзко это ни звучало, иначе они тебя сразу заметят. Конечно, рано или поздно это и так произойдёт, однако к тому времени ты найдёшь единомышленников и уже будешь не одна.

Эклипсо молча слушала отца, поглаживая его по голове, лежащей на её коленях. Глотая слёзы, она всматривалась в его глаза. Пытаясь сохранить его образ в своём сердце.

– Вместе вы сможете вырваться оттуда. Я знаю, что сможете. Иначе просто и быть не может.

Он посмотрел на небо и улыбнулся. В фиолетовом сиянии размеренно плыли белые облака, всевозможных, причудливых форм.

– Какое сегодня прекрасное небо, – сказал он. – Никогда такого не видел.

Затем снова взглянул на свою дочь и коснулся ладонью её щеки:

– Прощай, моя милая Эклипсо. Мой свет всегда будет озарять твой путь.

Не в силах больше сдерживать слёзы, ручьями хлынувшие из глаз, Эклипсо прижала его к себе. Долгое время она умоляла его остаться с ней ещё хоть немного, но её слова уже некому было услышать. Иллюзорный мир уходил вслед за своим создателем, растворяясь в пространстве и возвращая её в родной мир, никогда не являющийся таковым для неё.

* * *

Выйдя из здания отеля, она посмотрела на алое небо и улыбнулась зареву. На этот раз всё было иначе. Впервые за долгое время она наконец ощутила, что не одна в этом диком мире. Помня слова отца, она всегда хранила надежду, но с каждым днём это было всё труднее. И вот этот день настал. День, когда она впервые, по-настоящему увидела проблеск света в одном из этих жутких созданий.

«Значит отец был прав. Значит среди них и правда есть другие. Значит есть надежда», – подумала она, вдруг резко остановив свою руку. Задумавшись и забыв, что находится на виду, она едва не начала чертить в воздухе пентаграмму портала, запрещённую и недоступную для представителей её вида.

Тихо чертыхнувшись, она взмахнула рукой, останавливая проезжающее мимо такси.

Уткнувшись головой в прохладное стекло, Эклипсо наблюдала за крылатыми силуэтами за окном авто.

Она вспомнила о том, как вначале, безуспешно, пыталась найти общий язык со своими сородичами. Но они с самого детства были выращены в этих жутких храмах. Их детское, податливое сознание было изуродовано