Сейчас в офисе находилась только Катя. Лариса, как оказалось, после обеда отправилась на какой-то семинар.

«Точно, она же меня вчера предупреждала… Вот голова дырявая», — расстроилась я, поскольку именно её и собиралась попросить об одолжении. Лариса трудилась в фирме со дня основания и была уже довольно близким мне человеком, чего никак нельзя было сказать о Кате.

— Катюш, тут такое дело… — я помедлила, решая, просить девушку об услуге или нет. — Вроде, покупатель нашёлся на компанию, и я ему сегодня на восемнадцать тридцать встречу назначила. А сама в аварию попала…

— Ой, и что, сильно разбились? — ахнула она.

— Да нет, ерунда, просто добраться не успею. И предупредить человека не могу, чтобы зря не ехал — телефон, на который он звонил, дома остался. Некрасиво получится. Ты там, когда уходить будешь, записку с извинениями на дверь прилепи, хорошо? — после недолгих раздумий я всё-таки решила не пригружать её ожиданием.

— Так давайте я его дождусь, — предложила она. — Заодно и познакомлюсь.

— Нет, не стоит, просто записку оставь.

— Да я всё равно хотела задержаться, рефераты дописать. Могу и вас подождать. Или вы сегодня уже не заедете?

— Не знаю даже, что-то гаишники не торопятся. Тут дождь идёт, и аварий, наверное, по округе чёртова уйма. В общем, неизвестно, сколько мы ещё здесь проторчим. Так что меня точно ждать не надо. Закрывай всё и иди домой, только про записку не забудь. И отзвонись мне перед уходом.

Однако стрелки часов перевалили уже за половину восьмого, а она до сих пор не позвонила.

Ни рабочий, ни мобильный не отвечал. Может, как раз домой едет и в транспорте звонка не слышит? А позвонить мне попросту забыла?.. Не очень на неё похоже, девушка она, вроде, обязательная, но всякое случается.

Случилось…

Утомлённая разборками с дорожной инспекцией и пострадавшим дядькой, я ещё раздумывала, поехать сразу домой или заскочить всё-таки в офис, а предчувствие уже потянуло меня в контору.

Добравшись, я обнаружила, что из-за плотных жалюзи на наших окнах пробивается свет. Сказать, что меня это сразу насторожило — мало. Мне стало до мурашек не по себе. Возникновению этого гадкого чувства так же способствовала общая атмосфера, нагнетаемая ожидаемой со дня на день бурей.

Порывы ветра пока ещё были не слишком сильны, и дождь сюда, слава богу, не добрался, но всё равно впечатление было гнетущим. Тонкие деревца кренились, неохотно расставаясь с листвой, по небу хаотично носились сизые тучи, а в пустынном дворе заунывно скрипели качели…

Зрелище предстало моим глазам ужасающее. На полу, в тёмной маслянистой луже, неестественно вывернув шею, лежало истерзанное Катино тело, а всё вокруг было залито кровью.

Крик застрял где-то в горле, хотя первым порывом было именно истошно закричать. Перед глазами поплыл розоватый туман, тихое гудение ламп дневного света обернулось звоном в ушах, а я судорожно вцепилась в косяк, чтобы не свалиться в обморок. А затем, с трудом преодолевая сковавший меня паралич, негнущимися пальцами нашарила в сумке телефон и на ощупь потыкала в экран, намереваясь вызвать скорую и милицию.

Задача, откровенно говоря, казалась непосильной, так как я пребывала в полной уверенности, что, открыв рот, никаких звуков издать не смогу. Но как ни странно, мой хриплый от ужаса голос чётко сообщил в трубку всё, что в таких случаях положено.

Приближаться к Кате было страшно до судорог, да и при таком количестве крови вокруг надежды, что она жива, почти не было… Но я, отчаянно борясь с дурнотой и пытаясь не вдыхать спёртый удушливый воздух, заставила себя сделать эти несколько тяжких шагов.

Я и не сомневалась, что обнаружить пульс не удастся, но всё же, всё же… а вдруг?

«Вдруг» не произошло — девушка была мертва. Я выпрямилась и, стараясь не наступать на кровь, пошла к окну. Отодвинув жалюзи, дёрнула створку и сделала жадный вдох, затем села на широкий подоконник, достала пачку сигарет и закурила. Дым показался тошнотворно горьким. Сделав пару затяжек, я затушила сигарету и уставилась в сгустившиеся сумерки невидящим взглядом.

Мозг отказывался воспринимать происходящее и вообще не хотел шевелиться, тоже оцепенев при виде жуткой картины. Заставить его работать никак не удавалось, и я так и сидела в прострации до самого приезда оперативной группы.

Следователь оказался знакомым, и это каким-то образом вернуло мне способность соображать.

— О, Королева! Опять вы?! — воскликнул он, завидев меня. Его ироничная манера искажать мою фамилию, вместо «ё» произнося «е», порядком раздражала ещё при прошлом столкновении, а сейчас так и вовсе покоробила.

— Здравствуйте, господин Кондратенко, — буркнула я, сползая с подоконника.

— Так, так… — осматриваясь, проговорил он уже куда более серьёзно. — Пройдите в другое помещение, — приказал мне и обратился к судмедэксперту: — Труп?

— Да, без шансов, — кивнул тот, а у меня что-то оборвалось внутри.

Пока это безнадёжное слово не было произнесено профессионалом, ещё теплилась чахлая надежда, что я ошиблась, посчитав Катю мёртвой. Теперь же приговор был объявлен и обжалованию не подлежал.

Я сидела в соседнем кабинете и раздумывала, кому понадобилось убивать девушку, да ещё таким изуверским способом. Если это дело рук человека, на встречу с которым я не успела, то какой у него мог быть мотив? Зачем убивать первую встречную? С какой целью? Ограбление? Но на первый взгляд в офисе ничего не тронуто. Техника на месте, сейф на замке, да и не хранится там ничего сверхценного. Уставные документы, печати, да кое-какие договоры, ни для кого не представляющие особого интереса.

Может быть, у самой Кати что-то украли? Забрёл какой-нибудь утырок, жаждущий дозу, и убил девушку ради «трёх рублей» в кошельке и золотых побрякушек…

Я напрягла память, пытаясь вспомнить, заметила ли на убитой украшения. Из глубин подсознания услужливо выплыла зафиксированная недремлющими мозговыми нейронами деталь: свесившись с Катиного плеча, длинная цепь крупных золотых звеньев скрывается в кровавой жиже.

Нет, отморозок не оставил бы на месте такой улов. Значит, не случайный ломщик… А кто же тогда? И за что? Кто-то из окружения? Но исходя из того, что мне известно про Катю, причин убивать её ни у кого быть не могло. Хотя… что мне известно-то по большому счёту? Что она учится в магистратуре, подрабатывает написанием контрольных и влюблена в моего бывшего бой-френда? Мама, папа, сестра-преступница, не без моего участия попавшая в тюрьму, всё?.. Знакомы мы были совсем недолго, да и не близко…

Однако вошедший вскоре следователь объяснил мне, что искать какие-то более-менее логичные объяснения вообще не стоит.

— Дело рук маньяка, — со вздохом сказал Добромир Петрович, присаживаясь напротив. — Пятый случай за последнее время. Видно, обострение у психов началось…