– Не уроните меня, – промолвила она, подбирая руками свои длинные пышные юбки, которые могли испачкаться в грязи.

Дарраг упорно шел вперед по чавкавшей топи, которая засасывала его высокие сапоги. Они уже были на половине пути, отделявшего их от оазиса, где их с тревогой и волнением ждали слуги, когда О'Брайен вдруг споткнулся, и Джанет на долю мгновения показалось, что они сейчас упадут в грязь. Она испуганно вскрикнула и обвила шею Даррага руками. Ей было даже страшно подумать о том, что сейчас она окажется в топкой трясине.

Но О'Брайен устоял на ногах и снова как ни в чем не бывало двинулся к пятачку сухой земли.

У Джанет перехватило дыхание. Ее сердце так бешено колотилось, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. И тут, взглянув в лицо Даррага, она поняла, что он пошутил над ней. На его губах играла озорная улыбка.

– Наглец! – вырвалось у Джанет, и она в сердцах ударила его кулачком по плечу. – Вы нарочно споткнулись, чтобы испугать меня!

– Конечно, нарочно. Я решил, что вас надо немного поразвлечь. Вы так забавно взвизгнули тоненьким, как у испуганного ребенка, голоском.

– Ничего не вижу в этом забавного, я и вправду боюсь, – проворчала она.

И она снова лихорадочно вцепилась в Даррага, а он громко расхохотался.

Он бы вряд ли осмелился смеяться и подшучивать над ней, если бы имел хоть малейшее представление о том, кем была Джанет Брентфорд. В Англии она блистала в высшем свете. До скандала, разразившегося из-за проделки сестер, Джанет была окружена толпой воздыхателей, увивавшихся вокруг нее и предлагавших ей руку и сердце. Богатые аристократы старались во всем угодить ей, исполнить любой ее каприз, любое желание. Два сезона подряд Джанет признавали первой красавицей Лондона. В обществе ее называли «несравненной».

Джанет надеялась, что прежняя слава скоро снова вернется к ней. Родители успокоятся и сменят гнев на милость. Мать через пару месяцев соскучится по ней, а отец остынет и простит. Они оба поймут, что совершили большую ошибку, упрятав любимую дочь в сельской глуши.

А пока Джанет вынуждена была терпеть неуважение и насмешки неотесанного мужлана по имени Дарраг О'Брайен.

Ее сбившиеся в кучку слуги изумленно наблюдали за тем, как высокий ирландец перенес их госпожу через трясину и поставил ее на ноги рядом с ними. Бетси кинулась к Джанет, чтобы поддержать ее, и взяла из ее рук сумочку.

О'Брайен повернулся, собираясь уйти.

– Вы хотите бросить меня здесь? – с негодованием спросила Джанет.

– Я должен помочь вашим людям вытащить карету из ямы, – полуобернувшись, сказал он.

– Но вы же обещали устроить меня в тени с комфортом! – возмутилась Джанет.

Уперев руки в бока, Дарраг с наигранной серьезностью огляделся вокруг.

– Мне жаль, но я должен огорчить вас, – наконец заявил он. – Тенек можно найти только вон там. – И он показал на росшие в нескольких ярдах от них серебристые ели. – Однако я подозреваю, что под ними такая же топь, как и та, что окружает нас. Если у вас есть зонтик, пусть ваша горничная раскроет его и защитит вас от солнца. Другого комфорта я вам, насколько помню, не обещал. На вашем месте я бы сел на крепкий сундук. Впрочем, вы могли бы и постоять. Вам наверняка надоело сидеть в карете, а здесь вы можете размять свои ножки.

С этими словами он повернулся и зашагал к увязнувшей в грязи карете. Слуги Джанет потянулись за ним. Тишину летнего зноя нарушало лишь жужжание надоедливых насекомых.

Джанет молча стояла, не в силах пошевелиться. Она не понимала, как ей вести себя с этим человеком. Ей хотелось затопать на него ногами или громко разрыдаться.

Но она не должна была проявлять слабость. Зная, что ее никто не видит, Джанет показала язык, глядя вслед О'Брайену. Как ни странно, но после этой детской выходки у нее отлегло от сердца, и она, повернувшись, уселась на сундук.

«Леди Джанет – не женщина, а настоящий вулкан», – с усмешкой думал Дарраг Родерик О'Брайен, одиннадцатый граф Малхолленд, направляясь вместе со слугами на поиски плоских камней и жердей, с помощью которых можно было бы вытащить из ямы увязнувшую в трясине карету.

Джанет, на его взгляд, была слишком заносчивой и своенравной. Она напоминала ему королеву Мэб, героиню древних кельтских саг, вспыльчивую, импульсивную и решительную. Дарраг вполне мог представить, как Джанет посылает целое войско в соседнее королевство, чтобы похитить бурого быка, символ военной силы, и тем самым приумножить свою мощь. Именно так поступила легендарная королева Мэб много веков назад. По мнению Даррага, леди Джанет была столь же дерзкой, как она.

И все же, какой бы своенравной натурой ни обладала леди Джанет, воля самого Даррага была намного сильнее. И как бесстрашный мифический воин Кухулин, бросивший вызов королеве Мэб, он не колеблясь вступил бы в единоборство с леди Джанет.

Дарраг и прежде встречал таких женщин – избалованных, высокомерных английских красавиц, уверенных в своем превосходстве над окружающими. Возможно, другой мужчина на его месте оскорбился бы, немного пообщавшись с леди Джанет, постоянно задевавшей самолюбие своего собеседника. Но Даррага было не так-то просто вывести из себя. Он не хотел злиться и обижаться на свою новую знакомую. Тем более что сам во многом спровоцировал ее недовольство и подозрительное отношение к себе.

К тому же Дарраг делал скидку на то, что леди Джанет была юной девушкой, путешествовавшей по чужой стране с непонятными ей обычаями. Вероятно, она была напугана незнакомой обстановкой, хотя и старалась скрыть свой страх. Вспомнив, с каким бесстрашием она разговаривала с ним, приняв его за разбойника с большой дороги, Дарраг снова усмехнулся.

Ни одна из знакомых ему женщин не решилась бы на подобную дерзость.

Он снова произнес про себя ее имя – Джанет Роуз. Оно как нельзя лучше подходило этой изящной юной леди. Она точно так же, как роза, имела острые шипы. Джанет пользовалась ими для самозащиты при малейшей опасности, не жалея противника. Мужчине не следовало недооценивать это грозное оружие, которое могло нанести ему глубокую незаживающую рану.

«Нет, она не просто розочка, а целый розовый куст, – с усмешкой думал Дарраг. – С любовью взращенный и хорошо ухоженный, красивый, но усыпанный жалящими шипами». Он уже говорил ей о том, что у нее острый язык. Дарраг не мог отрицать, что ее слова уязвляли его.

Вообще-то он никогда не робел перед дамами, которые не лезли за словом в карман. Дарраг вырос в доме, населенном вспыльчивыми женщинами с пламенным темпераментом. Они научили его уважать их за остроумие и смеяться над их дерзкими шуточками. Дарраг никогда не обижался на них, потому что умел ловко уходить из-под огня их колкостей и насмешек.

Леди Ароматная Роза принадлежала к числу именно таких женщин, и Дарраг вынужден был признать, что получил огромное удовольствие от общения с ней. И это не было преувеличением.