— То есть писателя Павла Клишина?!

— Так вы ж его не знали? Выходит, и имя знаете, и кем работал.

— Писатели не работают, — вздохнул Алексей. — Они творят.

— Это мне без разницы. Вас от дома Клишина отделяет только забор. А его убили.

— Забор? — не остался в долгу Алексей.

— Не морочьте мне голову! Не до шуток! Убит ваш сосед.

— Присядем, капитан.

Алексей со вздохом опустился на крыльцо. Как говорится в известном мультфильме, предчувствия его не обманули. То есть зайца. Не даром вспомнил за завтраком дедушку Мазая. Пиф-паф, ой, ей, ей! А он еще спросил у жены: «Что, живой писатель?» Увы! Теперь уже мертвый.

— Могу сказать точно: я ни при чем. А вы уверены, что криминал? Что его убили? — спросил Алексей.

— Абсолютно! Согласно осмотру места происшествия… — Михин кашлянул, потом поправился: — Сегодня в восемь часов утра тело нашла женщина, которую Павел Клишин нанял для помощи по хозяйству. Время смерти установлено: вчера, в двадцать два часа тридцать минут.

— Так точно?

— Ну плюс — минус минут двадцать. Где вы были в это время?

— Вчера?

— Да.

— Здесь.

— А ваша жена?

— Разумеется.

— И что вы делали?

— Спали.

— Так рано?

— Знаете, если учесть, что всю неделю мне не доводилось уснуть раньше полуночи, либо вообще часу ночи, то для меня в самый раз.

— А для вашей жены?

— Она беременна. И устает за день. Да, она тоже рано легла. Раньше меня. И тут же уснула.

Даже если не рано. Даже если не легла. Будет он подставлять Сашку! Да на любого, кто ее тронет, накинется бультерьером!

— Что ж, и вы оба ничего не слышали?

— А что, капитан, стреляли? — таинственным шепотом спросил он.

— А вы разве слышали выстрел?

— Ну на выстрел я бы среагировал. У нас с вами получается разговор глухого с глухим. Вы меня ловите, а я не собираюсь убегать. Потому что ни в чем не виноват. Мне нечего скрывать. Так что там: нож, петля, яд?

— Мне не нравится ваш тон.

— Что поделаешь. Такова уж моя манера общения. Жена тоже жалуется.

— Как я ее понимаю!

— Тем не менее она моя жена.

— Хорошо. — («Еще бы!») — Допустим, его отравили.

А это уже плохо. Лучше бы его убили ребром ладони, перебив шейные позвонки. Тогда бы и его, и Сашу сразу исключили из числа подозреваемых. Ну откуда это дурное предчувствие?

— Цианистый калий?

— Откуда вы знаете? — Михин напрягся.

— Классика, капитан. Классика.

— Вы читаете детективы?

— Скорее, я их пишу, — вздохнул Алексей, вспомнив бывшую работу. Бывало в его практике и такое: смерть от отравления цианистым калием. И уголовное дело, возбужденное именно по этой причине. Да, он когда-то об этом писал.

— Вы что, тоже писатель?

— Графоман. Но с этим уже покончено. Значит, цианистый калий. И достать его не так-то сложно.

— А вам?

— Мой мотив?

— Так вы что, юрист?

— Я человек, чья вина еще не доказана. Есть такая вещь, как презумпция невиновности. А со мной уже разговаривают так, будто мне предъявлено обвинение.

— Извините.

— Вот это уже лучше.

— Так ваша жена постоянно живет на даче?

— Уже неделю. Она работает учителем в общеобразовательной школе. У нее начались каникулы как раз неделю назад, и я перевез их с сыном сюда.

— И какие у нее отношения были с покойным?

— Они, кажется, учились в одной школе, — осторожно сказал Алексей.

— А он тоже жил на даче один.

— Могу за него только порадоваться. Мне самому в последнее время катастрофически не хватает одиночества. Жена с вами разговаривать не будет. И рассказывать о своих отношениях с покойным. Она-то уж точно ни при чем.

— Значит, не хотите следствию помочь.

— Хочу. Но еще больше я хочу, чтобы не трогали мою жену. Вы не расслышали? Она беременна. Ей нельзя волноваться. Со мной можете делать все, что угодно, но ее не трогайте. Иначе я приму меры.

— Вот даже как!

— Послушайте, Игорь Павлович…

По старой привычке Леонидов все еще сразу запоминал имена. Когда идешь на контакт и хочешь получить информацию, ничто так не раздражает собеседника, как небрежное отношение к его имени.

— Послушайте, не могли бы вы мне показать… Ну, что там, в доме. Как он лежит. Обстановка на месте происшествия. Пригласите в качестве понятого, что ли.

— Это еще зачем? У нас уже есть понятая.

— Та тетка, которую писатель нанял для ведения своего холостяцкого хозяйства?

— Вы ее знаете?

— Ну откуда? Никого я здесь не знаю. Я же вам сказал.

— Тогда с чего вы взяли, что тетка, а не молодая девушка?

— Потому что покойный был красавцем, по словам моей жены. Он на даче наверняка от баб отдыхал, зачем ему еще и здесь молодая смазливая домработница? Нет, он должен был приискать особу, которая ему в матери годится.

— Я никак не пойму…

— И не надо. Так можно?

— Что ж, пойдемте. Может, вы и вспомните чего. И протокол осмотра места происшествия подпишите. Второго понятого у нас нет, это точно. Следователь сказал, веди соседа и лучше чтоб был мужик с крепкими нервами. А то домработница ревет белугой.

— Что ж вы мне тогда столько времени голову морочите?

— Я вас проверяю, — важно сказал Михин. «Мальчишка! — подумал Алексей. — Молод для капитана. Только-только получил очередное звание? Новую должность?».

Они вместе вышли на улицу. Вдоль забора рос густой кустарник с колючками и желтыми Цветами. Алексей не сразу даже вспомнил, что это акация, так его выбила из колеи смерть писателя. Не то чтобы он был полон сострадания к Павлу Кпишину. Еще чего! Но Саша! Мало ей досталось! Давно уже дал себе слово, что будет ограждать жену от общения с представителями законной власти. Что больше никаких следователей, протоколов, опознаний… И вот вам, пожалуйста! Подложил им свинью Павел Клишин! А еще писатель называется!

Дача Павла Клишина была последней в ряду домов по правой стороне. Сразу за ней начинался смешанный лес, и грунтовая дорога вела от ворот к шоссе, засыпанному гравием. Подъездов к дому было два: один с улицы, другой через лес, с противоположной стороны. Та, лесная дорога, была в плохом состоянии. И зачем она там была? Куда выходила? Может быть, когда-то по ней выезжали на сенокос, либо за дровами? На телеге, не на машине. Но Клишин эту дорожку держал в резерве. Не по ней ли к нему в дом тайно приезжали любовницы? Алексей был уверен, что эта дорога тоже выходит на шоссе. И проехать по ней можно. На хорошей машине с мощным мотором — вполне! Грязновато, конечно, но потом можно и в мойку заехать. Почему-то он был уверен и в том, что любовницы Павла Клишина были из богатых. Такой роскошный парень на мелочи размениваться не станет. Если Саша, конечно, не преувеличивает насчет его внешности.