Зоя была вне себя. Что конкретно ей делать? О чем спрашивать финна? Должны же быть подводки к теме! Да и саму тему не худо бы как-то обозначить. Мачеха, видите ли... Чья мачеха? Не из сказки же! И вообще, неужели господину заказчику трудно поговорить с ней вживую? Что за скрытность?

– Так... – облокотившись на компьютерный стол, задумчиво произнесла вслух Зоя. – Клиент всегда прав, даже если у него прохудилась крыша. Он платит? Ну, тогда и все! Я выполняю. Посмотрим, куда это вывезет.

Минут через сорок в дверь позвонили. Зоя посмотрела в глазок – на лестничной клетке маячил незнакомый молодец. Она не рискнула снять цепочку, лишь приоткрыла дверь.

– Вы Зоя Артемовна Кирилова? – задал вопрос парень.

– С утра была ею.

– Это для вас. – И он протянул конверт.

Зоя хотела поблагодарить, но посыльный уже сбегал по ступенькам вниз. Она вернулась в комнату, вскрыла пакет. Баксы, пачка рублей и записка. В записке написан город, адрес, имя.

– Значит, в Финляндию... – промямлил Вадим Рудольфович.

У, как его жаба задавила, что не он едет! Жертва Каракурта тоже находилась в кабинете, постреливала в Зою паучьими глазенками из-за очков, свела скулы. И ее давила жаба – большая, посиневшая от злости и зависти. Не разжимая рта, она прямо-таки просвистела:

– Но ты же знаешь, Зоя, какие у нас проблемы с операторами. Их на сегодняшний день всего два. Кто на новостях будет работать?

С операторами действительно сложности. Вернее, не с ними, а с руководством. Едва паренек научится снимать, он увольняется, потому что за копейки, которые еще выдрать надо, никому неохота париться.

– А это не мои проблемы, – упрямилась Зоя. – Займите оператора на другом канале, мне дайте Эльзамана.

– У Эльзамана полно работы, – выплюнула возражение Жертва Каракурта. – Он единственный, кто умеет снимать.

– Поэтому он и нужен мне, – осталась в хладнокровном спокойствии Зоя. – К тому же у него есть загранпаспорт, он недавно ездил с делегацией в Германию.

– Вот именно, – фыркнула Жертва Каракурта. – Не слишком ли много поездок для сопляка, который два года работает на канале? Лично я семь лет пашу, а по заграницам не разгуливаю.

– Раз у нас нет оператора, давайте откажемся от работы.

Ага! Откажутся они! Как же, как же!

– Хорошо, Зоя, – похоронным тоном произнес Вадим Рудольфович. – Поедет Эльзаман. На сколько дней?

– Ну, дорога, дня три в Финляндии... Постараемся обернуться за неделю.

– Она сошла с ума! – взвизгнула Жертва Каракурта. – А мы что, неделю будем без оператора? Новости выходят пять раз в день!

Зоя опустила голову, скрывая улыбку, но язык не удержала:

– Наши новости на одно безликое лицо – мэр прошелся по коридору и вздохнул три раза, мэр споткнулся на выходе из лифта, мэр бегал в сортир два раза. И главная новость за год: мэр посадил дерево.

– Прекрати! – вознегодовала Жертва Каракурта. – Сама бездельница! За три месяца сделала один фильм...

– Зато мои фильмы иногда приносят прибыль, а ваши новости без новостей самая убыточная статья, – парировала Зоя. Хотя зачем было лезть в бутылку?

– Зоя, иди, – простонал Вадим Рудольфович. – Эльзаман поедет.

Суета, связанная с поездкой не в счет. Уже на территории Финляндии Зоя попросила Эльзамана снимать все подряд еще в автобусе.

– Красота непередаваемая, – восторгалась она. – Столько снега... Обязательно пригодится! В прошлом году мне нужны были кадры заснеженных лесов, а взять было негде, у нас как назло зима выдалась бесснежная. Да и с лесами проблема, надо было ехать черт знает куда, а командировку не выписали.

Эльзаману двадцать два года. Это смуглый красивый паренек с потрясающе открытой белозубой улыбкой, с черными глазами и волосами. Его не нужно просить дважды, он и сам готов бегать с камерой сутками, а тут действительно заснеженное великолепие – непривычное для жителей юга.

Тем временем Зоя развернула карту и водя по ней пальцем, бормотала:

– Мы прибудем сюда, а нам надо... вот сюда.

– Совсем недалеко, – заглянув в карту, сказал Эльзаман. – Да тут той Финляндии... за день из конца в конец переехать можно.

– Возможно, сегодня же и переедем. Слушай, Эльзаман... – толкнула она его локтем в бок, – а ты иностранные языки знаешь?

– Угу. Азербайджанский.

– Не подходит. Как же мы поймем друг друга с финном?

– А ты разве не шпаришь по-английски? На нем все говорят. Кроме меня.

– Боюсь, мой английский ни к черту.

– Эх, приехать бы нам сюда в декабре... В Финляндии в это время полярная ночь, северное сияние. А знаешь, как еще называется полярная ночь? Каамос. И она вопреки разуму очень светлая.

– Откуда знаешь?

– В Интернете прочел.

Тем не менее, в гостиницу поселились когда стало совсем темно. Отдохнули, а с раннего утра (было все еще темно) затеяли переезд.

Городок напоминал премилую деревеньку, где все под рукой, лад и покой. Английского Зои хватило, чтобы кое-как изъясняться, но встречались и такие аборигены, которые неплохо говорили по-русски. В общем, типичный финский домик, какие рисуют на рождественских открытках, нашли. Нашли-то нашли, а как ненавязчиво себя преподнести? Не секрет, что журналистов с распростертыми объятиями мало кто встречает. Зоя листала словарь, подбирая слова, Эльзаман пританцовывал от холода. И тут от него поступило предложение:

– Давай посидим в кафешке, там теплее изучать английский.

– Нет, дорогой, давай уж постучимся. Выгонит, тогда пойдем в кафе.

Она подошла к домику, поискала глазами звонок, как вдруг дверь сама открылась. На пороге стоял крепкий пожилой мужчина в толстом вязаном свитере, не выказывая удивления, а с интересом рассматривая Зою и Эльзамана. Их старики и наши – это вам, как говорится, две большие разницы. Видно же, что он дядька старый, но выглядел еще бравым, при силе и в здравом уме.

– Прошу простить меня, – начала Зоя на своем чудовищном английском, – могу я видеть мистера Крамсу?

Старик широко раскрыл блекло-голубые глаза, приподнял брови.

– Ни хрена он не понял, – констатировал Эльзаман. – Может, дед в английском примерно как я, шарит?

– Крамсу, Крамсу, – повторяла, как попугай, Зоя. – Алексис Крамсу.

– Рашн? – с подозрением спросил мужчина.

– Да, мы рашн, рашн, – обрадованно закивал Эльзаман, выглядевший, пожалуй, слишком чернявым для славянина.

Старик распахнул дверь, приглашая войти. Пахнуло теплом и хвоей, хотя до нового года далековато, чем-то домашним и уютным, как когда-то в детстве пахло в доме бабушки Зои. В маленькой гостиной старик жестом указал на кресла и диваны, гости расселись, он стоял и ждал.