Алекс тоже услышал его. За центральной дверью зала громко, не боясь быть услышанными, разговаривали по меньшей мере двое мужчин.

– Ты звал меня, брат мой? – сказал человек, появившийся в проеме двери. Два последних слова были произнесены с насмешкой. Этот резкий голос Алекс узнал сразу, хотя слышал его не так уж и часто.

В дверях стоял высокий мужчина, облаченный в богатую тунику, у него на поясе висел меч, а на груди красовалась бронзовая пластина. Голова вошедшего была непокрыта. Мужчина направился к трону, не выказав ни малейшего изумления по поводу распростертого на полу бессмертного гостя. Казалось, Перс, младший брат царя, ничего другого увидеть и не ожидал.

Отставая на шаг, за Персом двигался генерал Скамандр – начальник дворцовой стражи, при оружии и в полном боевом доспехе. Он был младше царского брата годами, но крепче по сложению. Начальник стражи захлопнул за собой двери и отрывисто приказал Алексу и еще троим стражникам никого не пускать в зал. Из этого помещения было всего два выхода – центральный и черный, для слуг. Стража должна была проследить, чтобы ни одна живая душа не проскользнула через оба – ни туда, ни обратно.

– Я не звал тебя, – ответил Минос. Казалось, он съежился на своем троне.

– Я вижу, ты тут кое-кого вызвал, – спокойно кивнул Перс. – Что ж. Я тоже пришел к выводу, что неплохо было бы обзавестись союзником.

– Не вмешиваться, – тихим, но внятным голосом приказал начальник стражи своим подчиненным.

– Да, сэр, – ответил Алекс вместе с хором других солдат.

И все вместе они призадумались – не вмешиваться во что? Генерала Скамандра за глаза называли не иначе как Мясником за кое-какие умиротворительные меры, которые он предпринял много лет назад. Он стоял, сцепив руки за спиной, и свысока глядел в сторону Миноса и трона.

Сержант поспешно просипел приказы, а Алекс и двое остальных солдат немедленно повиновались. Двое встали у каждой двери, а Алекс присоединился к тому воину, который охранял центральный вход, так что теперь стражники оказались намного дальше от трона, чем стояли прежде.

Когда за новоприбывшими в зал вступил еще один гость, Алекс понял, почему Перса не удивило появление Диониса.

Хотя все обычные проходы в помещение были закрыты, это вызвало у нового гостя не больше затруднений, чем у Диониса. Да, рядом с братом царя материализовалось нечто! Алекс подумал, что за всю прежнюю жизнь он не встретил ни одного бога, зато за одну эту ночь ему посчастливилось увидеть сразу двоих.

Новое божество было поменьше, чем Дважды рожденный. Не особо могучий торс, вдвое меньше, чем у начальника караула. Но даже Мясник казался мальчишкой рядом с этим существом. Худое тело бога, почти на грани истощения, было нагим, если не считать ожерелья из странных маленьких кругляшей. Приглядевшись повнимательней, Алекс обнаружил, что эти кругляши – человеческие черепа, непонятно как уменьшенные до размеров апельсина. Смуглая кожа пришельца была измазана синей краской. Спутанные космы почти бесцветных волос свисали по обе стороны худого безбородого лица. Молодому воину показалось сперва, что у этого бога что-то не так с бровями. После он рассмотрел, что с бровями как раз было все в порядке, просто посередине лба у пришельца находился третий глаз. Не иллюзия или татуировка – настоящий действующий глаз, примерно в паре дюймов над двумя обычными глазницами.

Не все опознали пришельца с первого взгляда. Солдат, стоявший рядом с Алексом, едва слышно спросил:

– К-кто? Ч-что?

И Алекс, чувствуя, как у него на затылке волосы встают дыбом, прошептал одно-единственное слово:

– Шива.

Шива-Разрушитель. Движение в дальнем конце зала привлекло внимание Алекса. Глянув в ту сторону, страж увидел крупного быка, размерами немного превышающего обычных животных. В слабом свете угасающих факелов бык (который на самом деле, конечно, не был простым животным) казался грудой серого пепла. Нанди-бык бескрыл, хотя умеет летать с невероятной скоростью… Это животное так же неотделимо от образа Шивы, как леопарды и колесница – от Диониса.

Алекс, который с детства заслушивался легендами о богах, заметил, что шея Шивы синеватого оттенка. Мифы гласили, что в начале сотворения мира он удержал в глотке яд, выловленный при пахтанье Мирового океана. Чем и спас человечество.

Третье Око Шивы заморгало и чуть приоткрылось – достаточно, чтобы испуганный наблюдатель заметил в его глубине ужасное мерцание всепоглощающего пламени, укрощенного до поры до времени.

Если царь не ошибся, объясняя о Ликах богов, – а Алекс не видел причин для вранья Миноса, – значит, даже этот мрачный бог, как и все боги на свете, когда-то был человеком.

Но понимание этого не ослабило страха, который вызвало явление Разрушителя. Взглянув на Шиву, Дионис замер, словно обратился в камень.

Но тут же вскочил, опершись о тирс, с хриплым криком, в котором звучали страх и готовность принять вызов.

Не удостоив обоих богов взглядом, Перс бросился прямо к трону, выхватывая на ходу меч из ножен. Напуганный и безоружный Минос вскочил и выкрикнул какой-то приказ начальнику стражи…

Алекс не расслышал слов приказа. Тем более что никто не поспешил его исполнить. И тогда царь понял, что жить ему осталось недолго.

Минос что-то сказал брату, но так тихо, что Алекс снова ничего не услышал. Перс молча усмехнулся и даже не сбавил шаг. Оказавшись рядом с троном, он взмахнул мечом – раз-другой. Рубил спокойно, даже деловито.

Минос встретил смерть стоически и с достоинством. Он рухнул на пол, обливаясь кровью. Алексу приходилось уже видеть смерть – он ведь был солдатом. Но никогда еще он не бывал свидетелем такого хладнокровного убийства.

Та горстка воинов, которые еще могли прийти на помощь царю, закаменели от ужаса и привычки повиноваться приказам. Ни один не двинулся с места под острым взглядом Мясника.

– Пост не оставлять, – твердо, но с отеческой ноткой в голосе промолвил он. – Вот так. Молодцы!

А Дионис через один краткий миг куда-то пропал. Третье Око Шивы на мгновение широко распахнулось, из него вырвался узкий огненный луч. Тирс упал на пол с сухим стуком и откатился. Шива взглянул третьим глазом на деревянное орудие, и оно задымилось, вспыхнуло, а потом исчезло.

Когда уцелевшие в зале, в том числе Алекс и его товарищи, снова смогли ясно видеть и яркие пятна не застили глаза, оказалось, что Диониса нигде больше нет. Сопровождавшие его сатиры и прочие невидимые певцы и духи тоже испарились, оставив по себе вонь блевотины и запах увядших листьев и высохшей виноградной лозы. Слуги, которых сатиры успели уже изрядно подпоить, расползлись по углам – те, кто еще мог ползти. Тот, кого совсем недавно выворачивало, притих – страх взял верх над рвотными позывами.

Аромат мокрых осенних листьев перебивал резкий запах свежей крови.

– Теперь я – Минос! – провозгласил брат покойного царя.