Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня отправили в сектор раздумий. На нижний его уровень. Смягчающим обстоятельством оказалась половинчатая дееспособность. Врожденный дефект, допущенный по халатности работника, отвечающего за предродовую подготовку новых душ. Работника уволили и дезинтегрировали, проще говоря, стерли из вечности его сущность, а также все физические упоминания о его личности. Это даже здесь называется «адом», а не «самым верхним уровнем сектора раздумий», ведь какие могут быть раздумия у отсутствия?
***
На выбор мне, учитывая мои личностные характеристики и загруженность конкретных персон, предоставили трех гувернеров: Гоголя, Булгакова и Мастера. Они и другие выдающиеся личности, и персонажи находятся здесь на особом положении: хоть и пребывая в секторе раздумий, имеют право перевоспитывать запутавшихся. Я довольно долго размышлял, но в итоге выбрал Мастера – пусть я стану некоторым символическим связующим звеном между ним и ушедшей от него (в следствии чего Мастер и оказался в общей секции сектора раздумий) и хорошо знакомой мне Маргаритой. Как мне потом рассказал Мастер, Булгаков очень расстроился. Во-первых, потому что ему предпочли им придуманного героя, а во-вторых, потому что он был очень вдохновлен надеждой пообщаться с земляком обоих своих дедушек-священников, и, собственно, земляком отца и матери. Гоголь ничего по этому поводу никому не высказал, в секторе раздумий он почти все время занят тем, что составляет заявления на имя Всевышнего с просьбой пересмотреть его дело. Подмастерьям Гоголя приходится довольно тяжело.
Мастер рассказал мне, что он и другие писатели не могут здесь писать. А математики, попавшие сюда не могут считать. Философы не могут рассуждать. Но сложнее всего приходится психологам – они не могут взаимодействовать с другими душами, и сидят на любом уровне сектора раздумий в одиночных камерах. Но мне, как непризнанному при (и, как выяснилось потом, после) жизни писателю, писать здесь разрешено. И, мол, это будет для меня основной частью терапии раздумий. А интерес Мастера здесь прежде всего в том, что он таким образом может не только хоть что-то читать (здесь быстро выясняется, что плохая литература – тоже литература), но и, пусть и очень косвенно, но влиять на процесс написания своей критикой. Этот рассказ, или, можно сказать, нестрогий дневник недавних воспоминаний и есть моя первая работа для Мастера.
P.S. «А знаете, что было в пакете той женщины, помятую оболочку которой, вы имели неудовольствие наблюдать перед самой своей смертью? – однажды спросил у меня Мастер – Это должно быть вам интересно, тем более, что вас это тоже касается. Мне по секрету один знакомый из властных структур рассказал: там лежал принтер, который она утащила из офиса, в котором работала уборщицей. Внук попросил у нее принтер, а ее пенсия не то чтобы позволяла купить его в магазине. Вот она и пошла на преступление, решив, что никто не заметит пропажи, так как, цитирую ее мысли: „в офисе таких штук много“. А внуку он был нужен, чтобы распечатывать картинки эротического содержания, которыми он планировал завесить заплесневевшую стену». «А меня это как касается?» – не очень понял я. «Ваша душа отошла от тела от удара того же пакета с принтером, отрикошетившим от головы женщины, о вашу тазобедренную кость, в следствии чего лопнул ваш мочевой пузырь», – объяснил Мастер. «Хм. Понятно. А что с Ней?» – это было мне намного более интересно, чем физиологические обстоятельства моей смерти, и, раз Мастер сам поднял тему того, что было на Земле, я решил не упускать выгоду момента. Мастер отвел взгляд, почесал затылок, и сказал: «С Ней все хорошо. И будет все хорошо. Вы хороший человек, я вас понимаю, а потому сделаю все, что в моих силах, чтобы вам было спокойно. Если вам интересны подробности, то она нашла, не без помощи, разумеется, – тут он указал ладонью наверх, – определенных сил, очень надежного и верного человека, который направит ее в правильную сторону. Но о вас она тоже не забывает. Здесь уже без чьей-либо помощи». Узнав о том, что с Ней все хорошо, я окончательно смирился с тем, что умер. Наконец-то все закончилось настоящим хэппи-эндом, стало для меня на свои окончательные места. Мастер задумался, а потом, разумеется, попросил рассказать о том, чем теперь занимается Маргарита, и какое обличие она приняла. Возможно, для этого он изначально и завел тему, связанную с Землей, но не мне его в этом обвинять. Я знал, что судом Мастеру запрещено,