круглый год. Уже не помнила, где об этом прочитала, но факт врезался в удивительную заочную оценку ее будущего государства. Оно казалось ей таким совершенным и непогрешимым. Умные еврейские головы делали чудеса, о которых ей придется еще узнать. Она стремилась стать частью этого сказочного мира…

5

Люба вбежала в садик. Сморщенное лицо дочери разъедали ручейки слез. Голос уже нельзя было назвать голосом. Глаза девочки смотрели с таким укором на мать сквозь напухшие веки, что у Любы задрожали все части тела. Она схватила ребенка на руки и прижала к груди. Сердечко Яны вырывалось наружу, болью отдаваясь в Любе.

– Забери меня, мама, – прошептала она. – Я буду хорошей дома.

– Ты должна обратить внимание на характер дочери. Она избалована. Хочет добиваться только своего, – прогрохотал металлический голос Ципи.

Но Люба уже не слушала наставления воспитательницы. Она выбежала на улицу с ребенком на руках. Сердце разъедало ощущение безысходности и жалости не только к ребенку, но и к себе. Это чувство ей не нравилось. Унижало и озлобляло. А главное, – делало слабой и беззащитной.

Яна успокоилась только в парке на детской площадке. Встретила своего друга Рона и забыла о садике.

Всю ночь Люба думала, как изменить собственную жизнь. Эти мучительные и безысходные размышления преследовали ее с первых дней пребывания в Израиле. В ульпан удавалось попадать на два-три урока, когда Яна спокойно оставалась в садике. Приходилось учить иврит самостоятельно, консультируясь с учителями в ульпане. Учеба шла туго, но постепенно продвигалась вперед. Совсем скоро она обогнала одногруппников и заняла почетное место «образцовой ученицы». Это тешило самолюбие, но ничего в ее положении не изменяло. Для того чтобы найти достойную работу, языка не хватало. Вот и приходилось перебиваться подработками на уборке в маленьком магазине и обменном пункте. Спасибо хозяевам, дали ей возможность убирать в удобное для неё время. Помещения были небольшими, и Люба быстро справлялась с работой. Времени оставалось много, и она упорно продолжала учить иврит. Так прошел первый год. Люба хорошо понимала, что дальше так продолжаться не может. Надо было что-то менять в жизни. Но как? Как? Ответ не приходил. Было понятно, что нужно продолжить учебу в университете. А куда девать Яну? Да и учиться матерям-одиночкам нельзя, так как отнимут пособие по уходу за детьми. А как тогда жить? Где брать деньги на жизнь и на оплату учебы? Родители не могли помочь. У них просто ничего не было. Мать не работала и сидела с больной бабушкой. Завод, на котором «инженерил» отец, почти простаивал. Люди приходили на работу, но денег не получали. А если и производилась оплата, то китайскими товарами, которые получал завод по бартеру. Родители сами переживали большие трудности. Но как-то обходились. Люба понимала, что тоже должна обходиться самостоятельно. Как, – не могла представить.

На следующий день, гуляя во дворе дома, она встретила соседку по подъезду Ривку. Невысокая, худощавая, с крупными чертами лица, старомодными одеждами и зеленой шапочкой на голове, она вызывала у Любы чувство жалости. Пожилая женщина давно была на пенсии и проживала в квартире одна. Дети разъехались и жили со своими семьями в других городах. Навещали редко, и это огорчало мать. Люба часто сидела во дворе вместе с Ривкой, в то время, когда Яночка игралась на детской площадке с детьми. Женщина рассказывала о своей жизни охотно. Она хорошо знала русский язык. Говорила правильно. И только легкий польский акцент напоминал о месте ее рождения. Она не любила Польшу и все, что было с нею связано. Поэтому редко говорила на польском, который тоже помнила. Ривка много читала книг на русском языке, слушала песни и смотрела русские каналы телевидения. Особенно она любила песни времен войны. Слушала их с огромным удовольствием и вспоминала детство. Как семье удалось убежать от немцев в СССР, она не помнила. Но, пытаясь отыскать в памяти хоть маленький след того времени, всегда ощущала холодок во всем теле.

Войну прожили в Сибири. Там Ривка пошла в первый класс и успела проучиться три года. После войны семья вернулась в Польшу, а затем переехала в Израиль. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, Ривка встретила Альбина. Молодому человеку было тогда двадцать пять лет. Жизнь отпечатала на его руке многозначный номер Освенцима. Разорвала сердце на неисчислимое множество осколков памяти, в которых кровоточили обгоревшие в печах тела ушедших дымом и пеплом родных и близких. Он помнил все до последнего часа общения с этим миром.

Ривка вышла замуж с присущей только молодости легкостью. И ни разу не пожалела. Они прожили долгую и счастливую жизнь. Родила ему четверых детей: двоих сыновей и двух дочерей.

Несколько лет назад Альбин умер, и Ривка осталась одна. Первое время дети приезжали к ней каждую неделю, а затем все реже и реже. Теперь она радовалась, когда кто-нибудь из них посещал ее раз в месяц.

Люба знала об этом и старалась чаще говорить с Ривкой. Неважно было о чем. Главное, чтобы пожилая женщина не чувствовала себя такой одинокой.

Ривка предложила Любе помощь в изучении иврита, и они часами могли говорить на различные темы.

Как-то раз в назначенное время Ривка не вышла на совместную прогулку. Люба сразу поняла, случилось что-то нехорошее. Попросила других мам проследить за Яной, а сама поднялась на третий этаж и позвонила.

Ривка открыла дверь не сразу. Доносились шаркающие шаги. Кто-то подходил и отходил от двери. Сухой кашель перемешивался с тихими вздохами, похожими на стоны.

– Это Вы, Любочка? А я вот приболела немного. Боюсь Вас заразить.

– Что Вы такое говорите, Рива? Почему не позвонили раньше?

– Не стоит беспокоиться, Любочка. У Вас ребенок маленький, своих забот хватает.

– Не говорите так. Что с Вами?

– Простудилась немного, да и сердце побаливает.

Люба вошла в комнату, уложила Ривку в постель, поставила градусник. Температура оказалась высокой.

– Что будем делать? – растерянно спросила она.

– Я уже вызвала врача. Скоро должна прийти.

– Вы вызвали скорую помощь? Это же так дорого, – воскликнула Люба.

– Не беспокойтесь. Я подписана на специальную программу. Врач приходит ко мне домой. Это стоит не дорого. Плачу за услугу 80 шекелей в месяц.

– Здорово. А я не знала, что так можно. Когда болела Яночка, я боялась вызывать скорую помощь, так как не было у меня денег.

– Я Вам потом объясню, как это можно сделать.

После ухода врача Люба сходила вместе с Яной в аптеку, купила лекарство. Затем продукты для Ривки. Немного убрала в ее квартире и ушла домой.