Юрась. — То тебе надо в райком, то в сельсовет, то в исполком, то на конференцию…

— Что делать, хлопчики? Так уж получилось! Съездим через недельку…

— Через недельку… Через недельку может и погода испортиться…

— И червей таких, наверно, не будет, — грустно заметил Владик.

Тимофей Петрович рассмеялся, потом пристально посмотрел на ребят и неожиданно сказал:

— Поезжайте без меня…

— Как без тебя?

— А так. Что ты — маленький? Зимой четырнадцать годов стукнет!

— Гайдар в шестнадцать лет полком командовал, — сказал Владик.

— Вот видишь, полком командовал! Значит, под пулями ходил — не трусил! Плавать умеешь?

— Умею. Я ходил в бассейн.

— Ночью в темноте не испугаешься?

— А мы костер разожжем. Огня даже волки боятся. Тимофей Петрович усмехнулся.

— На этих островах заяц — самый страшный зверь! Боясь, что отец передумает, Юрась засуетился:

— Владик, собирайся! Тащи из кладовки ведро и котелок! Кружки берем жестяные! Сало не забыть! Спички у меня в кармане. Оденешь мои старые сапоги! Рубашку с длинными рукавами! С короткими — гибель! Там комары — звери! Ватник возьмешь!..

— Поедете на Корчагинский. Он ближе. На моторке через полчаса будете, — сказал Тимофей Петрович.

— На Юрьевском клюет лучше!

— До Юрьевского далеко. Вдруг мотор забарахлит? Тогда вы против теченья из сил выбьетесь! И вообще, если хотите ехать, — поторапливайтесь! А то попадете в самый солнцепек…

…Через полчаса оба мальчика с набитыми заплечными мешками шли по тропинке к реке. Юрась шагал впереди. За поясом его торчал, поблескивая на солнце, топорик. Высокие резиновые сапоги намокли в росистой траве и сверкали точно лакированные. Лихо сдвинутая на левое ухо кепка была почему-то повернута козырьком назад.

— Споем! — обернулся Юрась к Владику и затянул низким голосом:

Шел отряд по бережку.

Шел издалека.

Шел под красным знаменем

Командир полка…

Владик подхватил:

Голова обвязана,

Кровь на рукаве.

След кровавый стелется

По сырой траве.

Тропинка вывела ребят к берегу, но Владик не сразу заметил лодку. Недавно покрашенная в зеленый цвет, она сливалась с прибрежными камышами.

— Складывай вещи у лодки, — сказал Юрась. — Сапоги можешь снять. Проверь, нет ли воды на дне. Если есть, — вычерпай консервной банкой.

Он подошел к густым зарослям колючего боярышника, растянулся на животе и, вильнув всем телом, исчез в кустарнике. В зарослях оказались спрятанными весла и канистра с горючим.

Сняв с мотора чехол, Юрась сказал:

— Сейчас испробуем, все ли в порядке, — и он крутанул диск мотора.

По тихой реке, отдаваясь эхом в лесу, покатился дробный перестук. Вода у кормы забурлила.

— Порядок! — сказал Юрась, выключая мотор. — Садись и суши весла!

— Что сушить?

— Весла! Суши весла, выедем на моторе.

— А зачем их сушить? Мы же будем грести. Они все равно намокнут…

— Ты и этого не знаешь? Люди добрые! Ладно! Убери весла!

Юрась спрыгнул на берег, оттолкнул лодку и, вскочив на корму, запустил мотор. Лодка плавно отошла от берега и быстро вышла на середину реки.

— Теперь пойдем на веслах! — распоряжался Юрась. — По теченью на веслах идти — одно удовольствие. Греби, я буду рулить.

Владик осторожно опустил весла на воду, но не стал грести, боясь вспугнуть застывшую над рекой тишину.

Тихо всхлипывала вода, обтекая весла.

— Мне кажется, — сказал Владик, — что сейчас на всей земле, кроме нас с тобой, никого нет. Даже страшно немного…

Юрась был рад, что Владик прервал молчание. В самом деле, что за удовольствие ехать молча! Опасаясь, чтобы Владик снова не размечтался, Юрась выкрикнул:

— Справа по борту остров Корчагинский! Через десять минут пришвартуемся!

Владик оглянулся и увидел небольшой зеленый остров, который лежал на воде, вытянувшись словно крокодил.

Юрась дернул шнур — мотор заработал, и лодка понеслась к острову.

— Земля! — крикнул Владик. Выскочив на берег, он запустил в небо кепку. Подхваченная ветерком, она описала дугу, шлепнулась в воду и поплыла по течению.

— Как же я без кепки?.. — Владик растерялся: течение уносит его кепку все дальше и дальше. — Мама мне не позволяет быть на солнце с голой головой. — Он схватил весла. — Пожалуйста, столкни лодку, я ее догоню!

— Может, тебе миноносец подать? Линкор?

Юрась сдернул штаны, бросился в воду и поплыл. Набухшая от воды кепка медленно погружалась. Юрась схватил ее, нырнул — и через несколько секунд голова его появилась у самой лодки.

— Держи, Пятница, свой цилиндр! И тащи вещи в шалаш!

— Откуда здесь шалаш?

— Мы с батей построили. Недели три назад.

Когда вещи были уложены, Юрась сказал:

— Котекоперь кобекори коукодокочку!

Владик вытаращил глаза:

— Что ты сказал?

— Ясно говорю: котекоперь кобекори коукодокочку!

— Не понимаю. Это на каком языке?

— На корчагинском. На Корчагинском острове между слогами надо вставлять слог "ко". Понял? А на Мо-розовском надо вставлять "мо". А на Тимуровском острове — "ти". Ну-ка, что я скажу: копикооконер?

— Копикооконер? Копикооконер?.. Пионер!

— Правильно! А как ты скажешь это слово на Тимуровском острове?

— На Тимуровском? На Тимуровском я скажу… я скажу… — Владик наморщил лоб. — Я скажу "типитиотинер".

— Молодец! У тебя способности к языкам. А сейчас бери удочку и — за работу. А то без обеда останемся.

Осторожно, двумя пальцами, Владик вытащил из банки розоватого, извивающегося червяка, поднес его к крючку и покосился на Юрася.

— Что же ты, насаживай! — сказал Юрась.

— Он извивается! Поищу другого… не такого вертлявого…

— Что ты его держишь, как мотылька за крылышки! Смотри, как надо!

…Яркими угольками сияют на темной воде красные поплавки, весело подпрыгивая на едва заметных волнах. Владик вцепился в удочку двумя руками и боится шевельнуться. Он уверен, — стоит сделать едва уловимое движение, и вся рыба, что вертится сейчас вокруг его червяка, шарахнется в разные стороны. Юрась держит свою удочку небрежно, одной рукой. В другой у него большой лист лопуха. Лопухом он отмахивается от комаров. А Владик даже не чувствует комариных укусов.

— Знатную поедим ушицу! — солидно говорит Юрась. — Надо пока что костер развести…

— Ш-ш-ш! — сердится Владик. Ему кажется, что поплавок уходит под воду. Но нет, просто набежавшая волна на секунду погасила яркий уголек.

— Не клюет сегодня… — бурчит Юрась. — Поздно приехали.

— Очень есть хочется, — жалобно говорит Владик.

— Мне тоже охота. Робинзону хорошо было. Натащил себе с корабля всякого продовольствия; муку, сухарей, сахар, две бочки рому. И дичи на его острове было полно… Знай постреливай…

— Давай поедим хлеба с салом…

— У меня другой план. Сейчас отправимся на Юрьевский остров. Там всегда клюет! Даже на солнцепеке.

— А дядя Тим? Он же велел ехать на Корчагинский…

— А раз здесь не клюет! Выходит,