– Я вижу по вашему лицу, что вы не поверили ни единому моему слову, мистер Дивейн. Вы думаете, что я спятила. Но я уверяю вас, что нахожусь в здравом уме и твердой памяти и моя голова работает нормально. Более того, я со всей серьезностью утверждаю, что намерена остановить шантажиста. Мне нужен сопровождающий, который бы отвлекал внимание и охранял меня, в то время как я постараюсь выяснить, кто же этот мерзавец.

В душу Прескотта закралось сомнение. Незнакомка изъяснялась вполне разумно. Она говорила искренне. Кроме того, женщина держалась чертовски уверенно. Не плакала, не жаловалась ему. Относилась к случившемуся как к ситуации, которую необходимо преодолеть. И Прескотт был заинтригован.

Он недоумевал, какую компрометирующую информацию мог шантажист использовать против этой сдержанной, разумной и рассудительной особы. Прескотт никогда бы не подумал, что ее могут чем-то шантажировать. Хотя разве можно судить по внешнему виду? Несмотря на то, что дама не была изысканно одета, нельзя сказать, что на нее неприятно смотреть. А если убрать тугой пучок и распустить ее черные волосы, эта женщина может превратиться в дикую кошку, готовую пустить в ход свои острые коготки.

– Почему вы выбрали меня? – спросил он неожиданно для себя самого.

– Я обратилась к вам, мистер Дивейн, потому что директор Данн был о вас очень высокого мнения.

Прескотт вздрогнул, и боль потери обожгла его сердце с прежней остротой.

– Что вы такое говорите?

– Директор Данн никогда не оставлял того, кто попал в беду. Мне нужна ваша помощь.

Нет, она не сумасшедшая. И ни капли не трогательная. Перед ним обычная стерва, привыкшая манипулировать людьми!

Когда Прескотт заговорил, его голос напоминал хриплый шепот.

– Директор Данн никогда бы не одобрил то, о чем вы просите меня. – Прескотт ощутил досаду и стыд. Он всегда мечтал, чтобы Данн гордился им, как некоторыми другими своими подопечными – такими, как Ник Редфорд или Кэт. Прескотту было тягостно сознавать, что Данн умер, будучи разочарованным в нем и в том, какой образ жизни он вел. Ему так и не представилась возможность доказать, что усилия его старого наставника не пропали даром.

Прескотт отвернулся.

– Не смейте использовать имя директора Данна в своих корыстных целях!

– Директор Данн всегда боролся за справедливость.

– Какое все это имеет отношение к вам и вашему вопросу?

Молодая женщина подошла к нему ближе, и Прескотт почувствовал благоухание ландышей – неожиданный для нее выбор духов. Слишком нежный запах для такой упрямой дамочки, как она.

– Чтобы вершить черные дела, подлец скрывает свое имя. Так он чувствует себя в безопасности. – Голос незнакомки звучал бесстрастно и убедительно. – Если вы мне поможете, я смогу выяснить, кто он такой, и остановить его. Он будет не в силах продолжать свой шантаж.

Прескотт поднял голову, и их взгляды встретились. Темные глаза молодой дамы возбужденно блестели. Этот блеск в глазах, свойственный правдоискателям, Прескотту был хорошо знаком. Директор Данн всегда призывал своих подопечных бороться за справедливость со всем энтузиазмом, не жалея сил. Однако сам Прескотт считал, что от фанатизма больше вреда, чем пользы, и не одобрял излишнего рвения.

– Вы собираетесь остановить этого человека в одиночку? – Он скептически поднял бровь.

– У меня есть друзья. У вас…

Подумав о Нике Редфорде, Прескотт отрицательно покачал головой.

– Почему бы вам не нанять для расследования кого-нибудь из сыщиков с Боу-стрит? – Сам того не сознавая, он уже начал обсуждать с женщиной ее проблему. Причину этого Прескотт видел исключительно в огромном воодушевлении, с которым незнакомка относилась к своему плану. От возбуждения у нее блестели глаза, щеки покрывал румянец цвета вишни, грудь высоко вздымалась.

В ответ дама махнула рукой.

– Не могу же я вращаться в обществе в компании тупоголового верзилы с полицейской дубинкой? С сожалением могу отметить, что все сыщики полицейского суда, с которыми я общалась, были несуразны и неуклюжи, как слоны в посудной лавке, и не отличались большой проницательностью. – Женщина приблизилась к Прескотту и добавила, понизив голос: – А вы в отличие от них, насколько я знаю, чувствуете себя в обществе как рыба в воде, что меня всегда в вас восхищало. Мое дело весьма щекотливого свойства и требует тонкого и деликатного подхода. Совершенно необходимо, чтобы мы с вами полностью слились с той средой, где ведем поиск злоумышленника.

– Вы же сказали, что вам неизвестно, кто это.

– Да. Но тем не менее первый контакт с шантажистом произошел на концерте, а второй – на пикнике. Приглашены были только избранные – так сказать, сливки общества. Это навело меня на мысль, что негодяй не новичок в высшем свете.

– Вы уже платили шантажисту?

Дама округлила глаза.

– Я пыталась поймать этого мерзкого и гадкого типа… Ах, извините, всякий раз, когда я думаю о шантажисте, я выхожу из себя.

Эта женщина изъяснялась как школьная учительница, и Прескотт снова поймал себя на мысли, что недоумевает, чем же тот человек может ее шантажировать. Он заставил себя улыбнуться.

– Не обращайте внимания.

– Хорошо. Шантажист чрезвычайно хитер и изворотлив. Несмотря на то, что я постоянно была начеку, как только он получил деньги, его и след простыл.

Прескотт представил, как дама подглядывала, спрятавшись за портьерой.

– Вы его видели?

– Только его спину, когда он убегал с деньгами. И я уверена, что на голове у него был надет парик. – Она показала на свою аккуратную прическу. – Это был, знаете ли, такой старомодный напудренный парик. Но больше всего мне врезались в память его туфли.

– В самом деле? Они так необычны?

– Ну да. Туфли были весьма приметные. – Женщина подняла ногу и показала на подошву своей туфельки. – На подметке была изображена весьма примечательная красная фигура, похожая на изображение трефовой масти в картах. Я раньше никогда не видела такой обуви. А вы?

– Гм… – Прескотт задумался. На самом деле однажды ему встречались похожие туфли. Всего один раз. Туфли и впрямь весьма редкие. Их изготавливает в Париже знаменитый обувной мастер Франсуа Миллисан. Такая обувь может дать нить для поисков злоумышленника. Разумеется, если Прескотт все же решит этим заниматься. В чем он до сих пор не был уверен.

Леди поморщилась и вздохнула.

– Поэтому теперь я ищу человека, на подошве туфель у которого имеется особый красный знак. Все было бы хорошо, если бы мои розыски в настоящее время не зашли в тупик.

Не удержавшись, Прескотт переспросил:

– Зашли в тупик?

Молодая женщина расправила плечи и еще раз тяжело вздохнула: